Я тебя никогда не обижу!

Де Вита Шэрон

– Я понимаю, Майкл, – шепнула она. – Пожалуй, даже лучше, чем ты можешь себе представить. – Тщательно подбирая слова, Джоанна на мгновение задумалась. – Иногда, когда твои чувства так… болезненны, единственный способ выжить – это похоронить их. Это инстинкт самосохранения. Иначе очень больно. Я понимаю.

Джоанна и в самом деле прекрасно понимала. Она тоже научилась подавлять свои эмоции. А как еще она могла себя защитить?

Майкл взглянул на нее. Ему показалось, что они говорят не только о его отце. Но о чем же еще? Она как будто чуть-чуть приоткрыла ему свое прошлое. И то, что он узнал, лишь разожгло любопытство. Он

не хотел, чтобы Джоанна снова спряталась в свою скорлупу. Нужно дождаться подходящего момента.

– Я старался держать в руках все. И несколько лет мне это удавалось, – продолжил Майкл. – Но однажды все рухнуло.

Джоанна нахмурилась:

– Как это? Что же произошло?

– Я влюбился. – Майкл вдруг рассмеялся. – Вернее, мне так казалось – с высоты своих восемнадцати лет. Я был абсолютно уверен, что это как раз то самое, настоящее и единственное чувство. Не прошло и двух месяцев, как все кончилось, – добавил он, смеясь, – но я же не знал, что так будет. – Он покачал головой. – Я был ужасно молод и незрел. – Воспоминания вызвали у него грустную улыбку. – Собственно, повернулся спиной к семье и долгу и сбежал. Бросил маму и всех остальных на произвол судьбы.

Рука Джоанны все еще сжимала его ладонь, и Майкл почувствовал, что ему совершенно необходимо ее прикосновение. О причинах этого он предпочел не задумываться.

– Результат получился не очень веселым, гордиться нечем. Я оказался полным идиотом. Все это плохо кончилось и для меня, и для семьи. Особенно для мамы и Дэнни. Более того, я предал память отца. – Его слова звучали тихо и бесцветно, но за ними чувствовались боль, стыд, страшное отчаяние.

Джоанна вдруг ощутила комок в горле. Оказывается, в Майкле все еще жил тот потрясенный, сбитый с толку паренек, на плечи которого свалилось слишком много ответственности. В ее собственной жизни было достаточно душевной боли, и она сразу распознавала ее у другого. Ей хорошо были известны шрамы, остающиеся на израненном сердце. Это была другая, до сих пор незнакомая сторона души Майкла. И то, что она о нем узнала, заставило ее смягчиться.

Майкл всегда казался таким уверенным, таким… рассудочным. Ей и в голову не приходило, какое одиночество таится в его сердце. Возможно, она недооценивала его? Может быть, в отличие от ее покойного мужа в Майкле есть еще что-то, кроме обаятельного фасада?

Душевность, например. Умение сострадать, характер – то, что Джоанна ценила превыше всего. К сожалению, именно этого не хватало ее мужу. Возможно, ослепленная своим предубеждением, она просто не замечала достоинств Майкла.

Наверное, неправильно было обвинять его в том, что совершил другой мужчина. Джоанну охватил стыд. Возможно, она была несправедлива к Майклу? Впервые с момента их знакомства Джоанна усомнилась в себе.

Она взглянула на Майкла новыми глазами и почувствовала, что ее обычная осторожность немножко ослабла. Может быть, и он привык прятать свою боль и защищаться от возможных разочарований. Как воздвигаются такие стены, она знала.

Джоанна сжала руку Майкла и обернулась к нему. Его глаза были печальны и прекрасны. Сердце ее сжалось. Так захотелось обнять его! Стереть эту грусть, эти терзавшие его воспоминания…

– Ты не должен винить себя, Майкл, – произнесла она ласково. – Я уверена, что отец гордился бы тобой. Он любил тебя, Майкл. И потом, ты был только ребенком, не нужно винить себя…

– Ты ошибаешься. – Они

подошли к ее дому. Майкл сел на ступеньку и потянул ее за руку, приглашая сесть рядом. – Это была моя ошибка, моя вина. Но как говорится, не бывает худа без добра… Я получил весьма ценный урок.

– Какой же? – тихо спросила Джоанна. Окутанные темнотой, они сидели, почти касаясь друг друга. Майкл все еще держал ее руку в своей. Между ними возникла какая-то необыкновенная близость.

– Я понял, что если ты заботишься о ком-то, если его любишь, то ответственность – вовсе не обуза. – Майкл с улыбкой повернулся к ней. – Это просто продолжение твоей любви и заботы. – Он пожал плечами. – Непростой урок, но я никогда этого не забуду. – Его голос стал мягким, и Джоанна увидела совсем незнакомого Майкла. Казалось, он совершенно расслабился. Обаятельная улыбка тронула его губы. – Это часть твоей любви.

Его слова эхом отозвались в сознании Джоанны. Ей всегда казалось, что она далеко упрятала все прошлые надежды, но слова Майкла словно прорвали плотину, и все долго сдерживаемые чувства выплеснулись наружу. Глаза наполнились слезами. Тоска и одиночество охватили ее с новой силой.

Она спрашивала себя: как это бывает, когда кто-то относится к тебе так, как сказал Майкл, когда его любовь всеобъемлюща, а твое существование для него подарок, а не обуза? Увы, такого опыта у Джоанны не было. И потом, кто-то должен решиться полюбить первым…

Джоанна давно научилась не тосковать по тому, чего никогда не имела. Зато у ее ребенка будет все, думала она упрямо, ощущая, как захлестывает ее волна материнской любви. Ее ребенок никогда не будет тосковать по любви и дому. Ее ребенок узнает, что такое всеобъемлющая любовь. Ее ребенок будет знать, что его существование, его жизнь – редкий и драгоценный дар, а вовсе не обуза. Она позаботится об этом.

Стараясь справиться с эмоциями, Джоанна коснулась своего большого живота.

– Мне кажется, я понимаю, Майкл. – Из-за подступивших к горлу слез ей трудно было говорить. – Ребенок… некоторые люди считают, что это огромная ответственность, даже обуза, но я – нет. – Она покачала головой. – Я никогда так не думала. С того момента, когда поняла, что беременна, это казалось мне волшебным подарком.

– Ребенок – всегда подарок. – Не удержавшись, Майкл погладил ее по щеке. – Настоящее чудо.

– Не все так к этому относятся, Майкл, – тихо сказала она, смахнув слезы. – Знаешь, я тебе завидую.

– Мне? – Майкл вздрогнул от неожиданности. Что она хочет сказать? И почему вдруг заговорила о ребенке? – Почему?

– У тебя есть семья. – Джоанна вздохнула.

– А твоя семья?

Джоанна ответила не сразу:

– Я ничего о ней не знаю. Меня бросили сразу после рождения. – Под его пораженным взглядом она попыталась выдавить из себя улыбку. Зачем ей его жалость?

Джоанна редко говорила о своем прошлом. Не то чтобы стыдилась его, просто ответом всегда было молчание – никто не знал, что сказать. А жалости ей не хотелось. Другого прошлого у нее не было, а это она приняла много лет назад.

– Я помню только детский дом, а потом – череду временных пристанищ. Одно за другим, пока мне не исполнилось восемнадцать.

Глядя на нее, Майкл почувствовал, как сжалось у него сердце. Голос Джоанны звучал ровно и спокойно, будто эхо отдавалось в пустой могиле. Это больше, чем любые слова, говорило ему, как тяжело ей пришлось.