Я тебя присвою
Шрифт:
Вот только он отстраняется. Нажимая мне на шею, не дает приблизиться.
– Не нравлюсь? – ловлю взгляд.
Должна радоваться. Добилась ведь, чего хотела. Добилась…
– Дурь не неси, – выталкивает так же хрипло, как и я.
– Нравлюсь? Такой?
С этими ужасными черными космами, которые у меня самой вызывают отторжение.
– Нравишься.
Целует. Только прижимается ртом, я его вдыхаю. Жадно глотаю. Силой наполняюсь. Всем
Не осознаю, как отдаю Рейнеру то, что назад уже никогда не вернуть. Ни через полгода, ни через всю жизнь.
Глава 12. Барби
Дрожали стёкла, спешили часы…
Андрей никак не комментирует то, что через три дня я возвращаюсь к своему натуральному цвету волос. Задерживает взгляд, когда встречаемся во дворе, хмурится, но ничего не говорит. Не подходит, хотя, конечно же, видит, что снова вожусь с цветами. Сворачивает к дому и скрывается внутри. А я, может, чересчур наивная, тешу себя надеждами, что даже если и злится, старается не срываться.
Продолжая заливать почву, в которую посадила луковицы кавказских лилий, не могу не хмуриться.
Что мне делать дальше? Я так запуталась…
Наклоняюсь ниже к земле. Стянутые в хвост волосы спадают через плечо. Ловлю их в фокус и мимолетно радуюсь, что они снова светлые. Да, я, как могу, пытаюсь отстаивать свою поломанную судьбу, но окрашивание явно дало не тот результат, на который рассчитывала. Так странно, черный цвет у меня самой вызвал разительно большее отторжение, чем у Рейнера.
– Оставь это, – вздрагиваю от неожиданности. Задумалась и не услышала, когда он подошел. Выпрямившись, неуверенно застываю. Смотрю настороженно. Не могу определиться с тем, как должна на него реагировать. – Поехали. Развеемся.
– А куда именно?
– На месте узнаешь, – Андрей кивком указывает в сторону черного автомобиля.
Ополаскиваю руки от грязи и неохотно плетусь за ним. Уже на ходу соображаю спросить:
– Может, мне нужно переодеться?
Он останавливается у машины. Оглядывает с головы до ног. А мне вдруг хочется, чтобы шорты были длиннее, а майка – не столь тонкой.
– Нет. Так сойдет, – открывает дверь и жестом подгоняет садиться.
Покорно скольжу в салон. Пока Рейнер обходит автомобиль, сама за ним наблюдаю. Впервые, в «этой жизни», вижу его в простой одежде. Он… Задушено вдыхаю и задерживаю в груди
Боже, к чему я это вспомнила?
Да… Мне нравилось смотреть на него. И когда он смотрел, тоже нравилось… Это волновало, как я ни старалась игнорировать странные ощущения.
Сейчас в Рейнере появилась зрелая красота. Очень мужественная и… очень притягательная. Но вместе с тем, он стал жестче и суровее. И это гораздо тяжелее принять, чем все остальное.
– Пристегнись, – бросает мне, занимая водительское кресло.
Заводит мотор, только когда я выполняю это требование.
Едем молча. Не хочу строить какие-либо предположения касательно пункта нашего назначения. Уставившись в ветровое стекло, просто слежу за дорогой.
Андрей ведет машину с разумной скоростью, выглядит спокойным и расслабленным. Значит, мне тоже нечего волноваться. И все же… Когда мы съезжаем с трассы на проселочную дорогу, ведущую в лес, безотчетно начинаю беспокоиться.
– Не бойся. Насиловать и закапывать не планирую, – очевидно, улавливает вспышку моей паники. А заметив, что я еще и смутилась, хмуро сводит брови. – Но секс у нас, безусловно, будет, – голос, как и взгляд, одномоментно меняется.
От этой густой хрипоты и манящей темноты еще жарче краснею. Отворачиваюсь и не решаюсь на него смотреть, пока автомобиль, свернув на узкую дорогу, не въезжает в самую гущу леса. Останавливаемся на небольшой поляне перед маленьким брусчатым домиком.
Андрей глушит мотор и отдает короткие распоряжения:
– Захвати в бардачке зарядное для телефона и выходи.
Когда выбираюсь из салона, он уже поднимается на крыльцо. Открывает ключом дверь и жестом приглашает входить. Ступаю несмело. Но, едва перевалившись за порог, торможу. Чувствую, как идущий позади Рейнер в спину мне впечатывается. Громко и рвано выдыхаю, когда ладонью по животу ведет. Очень низко. По лобку. Еще ниже. Останавливается. Вдавливает пальцами трикотажную ткань.
То ли в доме прохладно, то ли мне от Андрея зябко становится. Кожу дрожь стягивает, а спина мигом испариной покрывается.
Конец ознакомительного фрагмента.