Я тебя проучу

Кейн Лея

— Сильно рассекла? — спрашиваю через плечо.

— Пара швов не помешает.

— Вон нитки. Штопай.

— Что-о-о?! — Рита спрыгивает с кровати и пятится от меня, как от огня. — Я не врач. Я просто менеджер.

— Хорошо. Звони в «скорую». Скажи, что отхлестала меня во время ролевой игры. Медики любят такие истории. — Усмехнувшись от ее смятения, поясняю: — Нам придется объяснить появление этих отметин, иначе они накатают заяву в ментовку. Так уж у них принято. Сама решай — трясти бельем перед посторонними или спокойно наложить

швы самостоятельно.

Сглотнув, она съеживается и судорожно кивает.

— Ладно. — Дрожащими руками берет аптечку, натягивает перчатки и вдевает нитку в иглу. — А как же обезболивающее?

— Я потерплю. Не тяни. Спина сейчас так горит, что ничего не почувствую.

Выдохнув, моя голая «медсестричка» опять прячется за моей спиной, и в следующее мгновенье я ощущаю укол. Терпимо, поэтому даже вида не подаю, что хреновый из Риты доктор. Прокалывает мою кожу раз шесть, не меньше. Наконец заканчивает и, сняв перчатки, ворчит:

— Я с тобой где-нибудь в психушке закончу. Сначала знать меня не хотел, теперь по всем фронтам упущенное наверстываешь.

— Знать тебя не хотел? — переспрашиваю, следя за ней.

Сгребает все использованное в кучу и отправляет на тумбочку.

— Получается так. Сам же сказал, что не знал, где я живу и работаю, когда покупал нашу фирму. Выходит, даже справки обо мне не наводил.

— Не наводил, — подтверждаю я. — Хочешь услышать, почему? Потому что знал, что если увижу тебя или услышу, не удержусь. И придется тебе не только меня до конца жизни терпеть, но и мою мамашу.

— Но ты же должен был хотя бы мысль допустить о последствиях нашего незащищенного секса!

— Я считал, тебе хватит ума на аборт. В случае чего.

— От него меня отговорила мама! — выпаливает Рита и умолкает, поглядев куда-то сквозь меня.

— Тогда, может, ты прекратишь обвинять свою маму во всех грехах? — подсказываю ей, укладывая себя на кровать. — Иди сюда, — подзываю ее и накрываю одеялом, когда она ложится, прижавшись к моей груди. — Спи, Рита. На сегодня хватит. — Губами касаюсь ее головы, добавляя: — Завтра продолжим.

Глава 13

Я млею под теплыми струями душа. Обволакиваемая клубами пара и аромата геля. Уверенные мужские руки растирают по моему телу пышную пену — мягкую и нежную. И я мурчу от каждого нового прикосновения и поцелуя. Богатырев старается быть ласковым, что не может не радовать. Это даже приятнее, чем получать от мужчины то, в чем он ловок.

Бросив мочалку под ноги, он все же срывается, толкает меня к стене, разводит мои ноги и врывается в меня ураганом. Надоели ему телячьи нежности. Душа-то просит остроты и страсти.

— Животное, — выдыхаю я, подтягиваю к себе его руку и захватываю губами средний палец. Полизываю и посасываю, глядя в его одурманенные глаза.

Он стремительно набирает темп, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Скрипит челюстями, толкаясь в меня

с неистовой силой. Долбя моим позвоночником о стеклянную стену душевой кабины.

Черт, у меня грудь колом встает от пронзительных ощущений. Соски превращаются в острые камешки, трущиеся о мужской торс. Я всасываю в себя весь его палец, отчего он закатывает глаза, напрягшись каждой мышцей. Помешанный на мне безумец. Идиот, лишивший нас обоих стольких лет.

Слегка прикусываю, расширив тем самым его зрачки. Под густой щетиной прокатываются желваки. Еще раз толкнув меня, отнимает руку от моего лица, хватает за шею и впивается поцелуем в мой рот. Он молчит, но я подсознанием слышу, как называет меня сукой, ненавидит, жаждет задушить. Скрещиваю ноги за его бедрами, запрокидываю руки на его спину и, пальцами поглаживая вздувшиеся от утренней порки полосы, отвечаю на поцелуй, на вторжения, на чувства.

От оргазма, окунувшего меня в чан раскаленной лавы, пугаюсь собственного крика. Дрожу, прилипнув к широкой твердой груди. Вдыхаю его запах. Слизываю с кожи его соленый, терпкий пот и отрывисто выдыхаю:

— Тебя опасно любить, Платон Богатырев.

— Как и тебя, Рита, — шепчет он, не выпуская меня из своих объятий и не покидая моих недр.

Его член еще пульсирует. Биение сердца невидимыми волнами отражается на мне, как цунами от эпицентра землетрясения.

— Нам надо взять тайм-аут. Меня ждет Саша.

Он улыбается уголком губ, опуская меня на ноги. Доволен услышать о дочери и убедиться, что на первом месте в моей жизни не мужчины и работа.

— Я почти не знаю, чем она увлекается. Купил какой-то набор для юного исследователя. Очень рекомендовали для смышленых детей. Не было возможности отдать. Передашь?

Секунду смотрю на него, не веря своим ушам.

— Может, сам подаришь? — спрашиваю, без лишних слов приглашая его к себе. — Она будет рада.

— А ты?

— Напрашиваешься на еще одну порку? — Ноготками провожу по его бугристым мышцам. — Я же могу втянуться, Платон. Куда потом прятаться от меня будешь?

Он обводит меня хищным взглядом — снова голодным.

— Втягивайся, Рита. Меня заводит твоя развратная сторона.

Хмыкнув, встаю под струи, смываю с себя пену и текущую по внутренней стороне бедра сперму и выхожу из кабинки.

— Ты не голоден? Я бы перекусила перед отъездом. — Надеваю халат и оборачиваю волосы полотенцем.

— Спустись на кухню. Там наверняка свежий ужин, — отвечает Богатырев, вспенивая мочалку. — И мне положи.

Не представляя, где в этом доме кухня, все же послушно отправляюсь на ее поиски. В доме еще полумрак. Солнце только садится. Так что место, где кормят, я отыскиваю без приключений. Мама пришла бы в восторг от такой огромной кухни со всеми наворотами чудо-техники. Найдя в холодильнике графин с домашним лимонадом и мясную нарезку, выставляю их на стол, из духовки достаю запеканку и носом втягиваю ее вкусный аромат.