Я тебя раздену
Шрифт:
— Тогда… — мужчина хищно ухмыляется на моё сопротивление. — Тебя раздену я.
Его ладонь оказывается на моей груди, и страх парализует всё тело.
Один мощный рывок и треск ткани оглушает.
Пуговки ударяют по коже и падают в ноги.
Огрызки белой блузки падают на пол.
Откуда у него такая силища… Зверь!
— Дальше сама справишься? — спрашивает устрашающе, на что я энергично киваю, хоть и не до конца понимаю того, что он говорит. — Вот молодец. Снимай своё барахло, я пока схожу за аптечкой.
Меня
Бугай делает широкий шаг назад и разворачивается, оставляя меня стоять в центре роскошной гостиной. В порванной блузке, юбке и рваных колготках.
Он что, отпустил меня?
Ничего не сделал?
Сказал, что идёт за аптечкой?
Не верю…
Но пользуюсь этой возможностью и отчаянно лечу к двери. Подбираю сумку, мирно лежащую на полу, и подбегаю к металлической преграде. Плевать, что мой телефон сейчас у насильника под номером «Два». Куплю новый. Когда-нибудь, а сейчас…
Надо рвать отсюда когти!
Но разочарование проникает в грудь, когда стервозный замок не поддаётся моим манипуляциям.
Заперта. Наглухо.
Дёргаю за все выступы, но попытка побега терпит неудачу.
— Куда намылилась? — этот голос покрывает тело мурашками. Холодит пальцы и заставляет волоски во всех местах встать дыбом. — Всё-таки я раздену тебя сам.
Его шаги словно удар молотком по наковальне. Такие же громкие, звонкие, убивающие наповал.
Не могу даже пошевелиться. Потому что каждый звук отзывается в ушах.
Он приближается. Оказывается рядом.
Чувствую его подавляющую энергетику. От которой хочется упасть на израненные коленки и смотреть в пол, громко рыдая.
Мужские ладони обхватывают запястья. Цепляют края куртки, под которой одна порванная блузка, и дёргают на себя. Та валится на пол, звеня замками о линолеум.
А для меня это как выстрел. Тот самый, спасительный, отрезвляющий.
Нет, не дамся.
— Всё-всё! — визжу, кидая на пол сумку. — Я сама-сама!
Оборачиваюсь к мужчине, который пожирает меня глазами. Именно пожирает, потому что не сводит похотливого взгляда. Непристойно изучает.
Не раздумывая, хватаюсь за плечико порванной блузки. Она всё равно больше ничего не прикрывает.
Не могу сопротивляться. Хочу, чтобы это скорее закончилось.
— Остановись, — грубый и резкий приказ. Не двигаюсь, даже не смея спустить ткань хоть на сантиметр. — Снимай обувь и колготки.
Глава 6.1
Кошусь на мужчину вопросительно. Ошалело.
— А…
— Не собираюсь я тебя насиловать, дурная, — басит эти долгожданные и кажется, волшебные слова. Но нет, я не расслабляюсь, потому что всего несколько минут назад бугай делал то, что говорило именно о насилии.
— Ты мне блузку порвал, — начинаю осторожно, чтобы не спровоцировать его.
— Чтоб
Эти его последние слова звучат двусмысленно. Пошло, порочно, грязно.
Да и его усмешка в конце…
Говорит о том, о чём думаю и я.
Но сейчас немного успокаиваюсь. Совсем немного. Потому что знаю — он меня не изнасилует. Пока обрабатывает ранки на коленях и лице. Но мне хватит и этого, чтобы придумать что-нибудь ещё. Чтобы выбраться отсюда нетронутой, в целости и сохранности.
Медленно скидываю обувь и аккуратно снимаю колготки, которым пора на помойку.
С опасением шлёпаю босыми ногами до дивана, где уже располагается мой спаситель-насильник.
И лучше бы я убежала сразу, а не села напротив него.
Потому что в руках у него алкоголь.
Что может быть хуже?
Они не контролируют себя в таком состоянии. Пьяные люди похожи на животных.
— Выпей, — он протягивает мне бутылку с янтарной жидкостью, но я отрицательно машу головой. Нет, ни за что. Не буду. — Выпей.
Следующие слова звучат с нажимом. Звериной агрессией.
И я подчиняюсь, как невольная кукла.
Выхватываю из рук бутылку, делаю глоток обжигающей гадости.
Она настолько горькая и противная, что кашляю. Хочу выплюнуть всё наружу, но под пристальный взгляд бугая проглатываю всё, что есть во рту.
— Молодец, — хвалит, опуская взгляд на мои колени.
Он открывает аптечку, достаёт вату и перекись.
Опускает ладонь на лодыжку и дёргает на себя.
Проезжаюсь задницей по коже дивана и чувствую его запах рядом. И тепло тела.
Волнительно.
Особенно, когда алкоголь ударяет в голову, кидая в жар.
— Назар, — внезапно кидает мужчина. Не сразу врубаюсь. И только когда затянувшаяся тишина прерывается его голосом, понимаю, о чём идёт речь. — А тебя как звать, официанточка?
Откуда он знает, что я работаю официанткой?…
— Настя, — говорю первое, что приходит в голову. Не решаюсь сказать настоящее имя. Вдруг он ещё и искать будет потом.
Когда не изнасилует, а потом решит и вернётся к тому, с чего начал.
Неожиданно хватка нам моей лодыжке становится сильнее.
Назар опускает перемоченную в перекиси вату на разбитые колени, и я шиплю, чуть ли не дёргаясь назад.
— Пиздишь, — закусываю губу, чтобы не ругнуться грубо, как он. Точно. Он был в нашем кафе. Я помню его. Он прожигал меня взглядом каждый раз, заходя в зал. И, наверное, видел имя на моём бейджике. — Не люблю пиздёж. Поэтому, куколка, давай по-чесноку.
— Дана, — выдыхаю собственное имя, которое мне кажется, сейчас совершенно не подходит.