Я тебя рисую
Шрифт:
Ориан Ал был у них главным. Сознание драконов теперь стало мне понятным и доступным. Уже четвертый день я находился среди них, охотился на диких коз и горных гаярнов, спал на песке у реки, слушал их рассказы.
Когда я опустился на траву в Долине, они вышли ко мне, чуть настороженно осматривая, протягивая ко мне узкие головы с прищуренными янтарными глазами. Обнюхивали, словно кошки, пофыркивая и выпуская от волнения огонь, который лишь щекотал меня, не причиняя никакого вреда.
«Обратившийся…»
«…первый
«…предначертанный…»
«…в нем огонь Первого Дракона, и еще сила…»
«…сила, большая, чем магия…»
«…самая могучая власть во всех мирах…»
— Я не понимаю! — рыкнул я, пытаясь прервать поток множества голосов в своей голове. Они разом оборвались, словно я поставил какую-то невидимую заслонку. Драконы зашевелились, пытаясь заглянуть мне в глаза и от волнения распахивая крылья, так что над долиной поднялся ветер. Осторожно потянул эту воображаемую заслонку, и голоса вернулись. Правда, теперь по очереди.
Тот самый дракон, что нес нас с Евой к вершине горы, подошел ближе.
«Я Ориан Ал, Линтар. Пламя моего сердца и сила крыла приветствуют тебя среди нас. Мы удивлены…»
Я ощутил чувства Ориана и фыркнул. Удивлены — это слабо сказано. Похоже, они находятся в глубочайшем изумлении!
«Как ты смог обернуться, арманец?»
«Я пока и сам не знаю… Я расскажу… позже»
«Хорошо, мы тебя не торопим, — Ориан Ал склонил голову. — Мы рады тебе»
И я понял, что они не врут. Драконы просто не умели лгать, хитрить или изворачиваться, они были мудры и благородны, эти создания иной реальности. И я ощутил благодарность к ним, потому что осознал, что они действительно рады…
Несколько дней пролетели за охотой и мысленными разговорами. Я избегал рассказа о том, как обернулся, и никто не торопил меня и не требовал. И лишь на десятый день Ориан, с которым я общался чаще всего, подошел, замер рядом.
«Линтар, тебе надо обернуться в человека», — без вступления произнес он, заглядывая мне в глаза.
«Не хочу», — гневно фыркнул я, сдирая с добычи куски мяса и слизывая свежую кровь.
«Линтар! Ты должен обернуться! Нельзя так долго оставаться драконом, ты теряешь человечность!»
Если бы я мог, я бы расхохотался. Но лишь фыркнул паром. Ориан отодвинул лапой освежеванную лань и рыкнул на меня.
«Линтар! Твое сердце сгорает в огне, мы чувствуем это… И так тебе легче. Но ты должен вернуться. Нельзя непрерывно находиться в одной форме, когда-то из-за этого мы утратили способность к обращению. Быть драконом проще. Это тело быстрее, сильнее, у него есть крылья. И боль мы способны разделить на всех, так она становится меньше, не так ранит… Но это твоя боль, Линтар. И ты должен сам пережить ее»
Я гневно выпустил пламя, хотел улететь, но замер, настороженно глядя в мудрые глаза Ориана.
«Вы забирали мою боль! — осознал я. И разозлился. — Забирали, вытягивали, чтобы я не думал о том, что произошло!»
Мои крылья раскрылись непроизвольно, а из пасти вырвалось пламя.
«Мы хотели помочь, —
«Мне не нужно такое понимание! — рявкнул я. — И слабость не нужна. Я просто не имею права быть слабым!»
«Но, Линтар…»
«Все, Ориан, хватит! Ты прав в одном — мне пора возвращаться»
Я сдержал свой гнев и убрал огонь. Замер, уже без интереса рассматривая добычу. Передышка закончилась. Злость прошла, и теперь я был благодарен драконам за помощь. Но у меня много дел, которые никто, кроме меня, не решит. Я поставил свой внутренний заслон, обрывая связь с драконами. Первый раз обращение произошло бессознательно, от ярости, охватившей меня, а теперь нужно сделать это осознанно. Вывернуть наизнанку свое тело, вернуться в ту форму, в которой был рожден. Обратно оказалось больнее, или я так чувствовал, потому что прислушивался к своим ощущениям.
Какое-то время казалось, что ничего не происходит, а потом нахлынула боль. Не телесная, внутренняя, словно нутро грыз жадный зверь, и от этого было так мучительно и холодно.
Ева…
Воспоминания обрушились камнепадом, грозя похоронить меня заживо. Я открыл глаза, с удивлением приподнялся, встал на ноги, кинув взгляд на огромного дракона рядом с собой. Одежды на мне, конечно же, не было, но я не мерз. Мой огонь послушно согревал человеческое тело, но меня все равно трясло, словно в ознобе. Сел на скалу и обхватил голову руками, стараясь не заорать. Огромный хвост Ориана обвился вокруг меня.
Пробыв день человеком, я снова обратился, и первым делом поставил заслон от остальных драконов. Моя боль разрывает изнутри, а ярость сжигает, но это мои чувства, и даже ими я делиться не намерен. На рассвете я взмыл в воздух и отправился в сторону своих границ.
Уже на подлете, сквозь облака, я почуял неладное.
Множество точек на желтом полотне долины — арманцы, вирххары, черные вараны, которых мы использовались, как таран, и установки для метания ядер и огня… Мои флаги, реющие на флагштоках, и мои солдаты за укреплениями, а напротив… Я гневно фыркнул. Все-таки правители Севера и Юга решили присоединиться к Хрому? Надумали прибрать к рукам мою армию, пока я отсутствую? Им же хуже…
Я сверху осмотрел долину, оставаясь пока невидимым за толщей облаков и облетая по кругу поле боя. Моих солдат теснили ко рвам: за долиной были разломы, из которых не выбраться. Их взяли в кольцо, но мои воины стояли насмерть, не привыкнув отступать. Флагов Аониса я не заметил — значит, старик решил остаться в стороне. Зато увидел Арха и Рама, восседающих на вирххарах и отдающих приказы, а за ними, в отдалении, и Хрома. Этот болван даже на войну притащился в белых одеждах, расшитых золотом. Жаль, что он смог выбраться из моего дворца, ну что ж…