Я тебя рисую
Шрифт:
И развернулся так резко, что дух развеялся в воздухе от моего движения. Но тут же снова возник рядом. Я остановился. Надоело обманывать себя и делать вид, что мне все равно. Мне не все равно. Мне до безумия не все равно!
— Варлений! Хром… Ты знаешь, что было ночью?
— Я не имею права наблюдать за правителями, повелитель, — дух склонил призрачную голову. — Вы знаете это.
Я кивнул и через мгновение уже мчался по коридору к покоям принцессы. Аярна вскочила, увидев меня, и попятилась. Я чувствовал, как горят мои узоры, на этот раз от ярости.
— Где она?
— Далеко! — Аярна даже не стала отпираться.
Я подошел ближе.
— Где она? — спокойно повторил я.
— Ты не смеешь! — принцесса все же смешалась, попятилась. — Не смеешь! Я твоя пара! Наш союз освящен духами! А ты все время проводишь с этой дикаркой! Ты думаешь о ней! Я знаю, чувствую! И там, в дорххаме, в нашу первую ночь, ты назвал ее имя! Ненавижу тебя за это! Дикарка получила то, что заслуживает, Линтар!
Я сжал ее шею раньше, чем успел подумать. Надавил, заглядывая в искаженное страхом лицо. Служанки дружно вздохнули.
— Аярна. Просто скажи мне, где она.
— В Ущелье Тлена! — прохрипела принцесса.
Я сжал зубы и поднял ладонь с кольцом власти. Его можно было использовать, как портал, но только в одну сторону. Обратно из земель загонщиков не вернуться.
— Линтар, прошу тебя… — принцесса схватила меня за руку. — Ты сошел с ума! Что ты делаешь? Хочешь отправиться туда один? Ради кого? Ради этой… девчонки? Хром славно повеселился с ней ночью…
— Замолчи, Аярна, — уже равнодушно бросил я, настраивая портал. Увы, пройти туда я мог лишь один. — Варлений, мне нужен походный арсенал. Живо. И ты остаешься за правителя в Ранххаре.
— Но это немыслимо! — воскликнула принцесса.
Я даже головы не повернул, развернулся к духу, ухватил за призрачную ладонь, передавая часть своей жизни и силы. Силуэт налился, обрел кровь и плоть, на его висках и шее высветились огненные рисунки. Варлений вздохнул.
— Благодарю, мой повелитель. Я не подведу.
— Не сомневаюсь, — кивнул я.
— Ты пожалеешь об этом, — тихо сказала за моей спиной Аярна.
Я не ответил, проваливаясь в воронку. Я уже жалею. Я глупец, Светлейшая. Но Ева не протянет в Ущелье Тлена в одиночку и дня. А если ее найдут загонщики…
Портал смачно хлюпнул, выплевывая меня на жесткую траву.
Глава 10
Я провалилась в портал, уже предчувствуя какую-то гадость. Все же не настолько я наивна, чтобы поверить во внезапный приступ благородства фойры. Или я ошибаюсь, и она действительно пыталась мне помочь? Тогда почему так явно прошептала «прости», когда портал уже открылся?
Встала с жесткой травы и осмотрелась. Похоже на какое-то ущелье, довольно красивое. По скалам тянутся плетущиеся растения с белыми цветами, на нежных лепестках дрожат капли росы. Под ногами короткая трава светло-бурого цвета, а вдали виднеется просвет. Подумав, я осторожно пошла в ту сторону. Никакого понимания, где я, и куда двигаться, у меня, конечно, не было. Людей или признаков жилья рядом не видно, но, наверное, это к лучшему. Все же я слишком отличаюсь от местного населения, чтобы сойти здесь за свою.
Со вздохом огорчения я посокрушалась, помялась и пошла вперед. Хорошо хоть фойра накинула на меня плащ — хоть какая-то надежда, что ночью не замерзну. О том, что в темное время суток здесь наверняка рыщут хищники, думать не
Шла я уже довольно долго, правда, пейзаж не менялся. Цветов становилось то больше, то меньше — вот и все изменения. Между тем стало прохладнее, и подул пронизывающий северный ветер. В этом ущелье он гулял, как по природному коридору, обдувая меня со всех сторон. Я плотнее укуталась в плащ. Было не по себе… все-таки я непривычна к такому, и никогда в жизни не оставалась одна в лесу или поле. Я не умела выживать в таких условиях, и знала о кочевой жизни лишь по книгам. Но могли ли они сейчас помочь мне?
А еще хотелось есть и пить.
Но об этом я старалась не думать. Конечно, у меня есть бумага и грифель, но я не умею создавать живое. Могу лишь попытаться притянуть вероятность. Оголодав окончательно, я присела на камушек и ненадолго задумалась. Осмотрела, прищурившись, местность. Флора и фауна отличались от привычных мне, и пришлось напрячься, припоминая уроки мироведения. Чем ближе к реальности вероятность, тем легче ее притянуть. Например, создать посреди горного плато стол, накрытый скатертью и блюдами с разнообразной снедью, очень трудно. И на это уйдет почти весь мой резерв. К тому же, чем больше деталей на рисунке, тем сложнее воплощение. Потому я ограничилась наброском зарослей дикой земляники и склонившихся над ними ветвей с орехами. Подумала и дорисовала родник. На воплощение воды эликсира всегда уходило слишком много, но мне отчаянно хотелось пить. Рисовала в самом углу листочка, экономя бумагу, ведь это моя единственная надежда на спасение.
Закончив рисунок, поднялась и снова пошла вдоль скалы, внимательно осматриваясь, чтобы не пропустить свой ужин. Заросли диких ягод нашлись довольно скоро, правда, не сладкой земляники, а кислой ежевики. От того, что мельчила, набросок воплотился не совсем точно. Но я привередничать не стала, присела и собрала все ягодки, часть отправила в рот, а часть — в лоскут, оторванный от платья. Вода обнаружилась значительно позже, и я с наслаждением напилась и умылась. Ветви орешника нависали над родником, как я и хотела, но сами орехи оказались зелеными. Расколупав селадоновую шкурку и расколов скорлупу, я с разочарованием увидела белое, несозревшее ядрышко. И со вздохом не стала собирать орехи: совсем не хотелось мучиться потом от несварения.
Я повздыхала, сокрушаясь, и остановилась, невольно залюбовавшись закатом. Все же была в этой земле красота, какая-то дикая и необузданная, яркая и неистовая. Небо окрасилось цветом, налилось пурпуром и маджентой, а у самого края, там, где солнце коснулось кобальтовой скалы, горело всполохами огня, красными, как на теле Линтара.
Но сейчас эти краски не столько завораживали, сколько пугали. Я прекрасно понимала, что ночь — время хищников, а у меня нет от них ни укрытия, ни защиты. Насколько я помнила, звери боятся огня, но, к сожалению, именно его мне никогда не удавалось воплотить. Ни разу, сколько ни билась я над рисунками пламени, оно не проявилось в реальности. По той же причине я не могла создать масляную лампу или факел… Тара говорила, что огонь живой, и мне не удается ухватить его суть, потому и воплотить пламя я не могу. И сейчас меня это тем более расстраивало: оставаться одной в темноте было откровенно страшно.