Я тебя у него заберу
Шрифт:
Холодные ладони резко впиваются в мою руку и сбрасывают с себя.
— Уходи, Демьян! — требовательно шепчет котенок.
Оборачивается, и перед уходом я успеваю заметить раскрасневшиеся щеки и почти полностью затянувшие радужку зрачки.
Глава 22
Мариам
— Мариам, приведи себя в порядок к ужину, — мама дает указание, стоит только зайти на кухню, чтобы поздороваться, — сейчас приедет Нарек.
— Зачем? — непонимающе хмурюсь. Мы обычно
— Я пригласила. Хочу, чтобы вы ближе познакомились.
Догадка ржавым гвоздем скребется в сознании.
— Так это ты ему предложила встретить меня после университета?
— Да, — мама вручает мне салатницу и, подхватив со стола блюдо с жаркое, кивает в сторону столовой, — он уже давно искал с тобой встречи, подумала, почему бы и нет. Парень видный, воспитанный, обеспеченный. Чем не пара?
С каждым маминым словом идти становится все труднее и труднее. Салатница ощущается неподъемной и тянет руки вниз.
Не пара он мне. Совсем не пара.
Поставив тарелку на стол, быстро направляюсь по ступеням вверх, чтобы скрыть замешательство. Сердце отдает болью в грудной клетке.
Вхожу в комнату и, закрывшись на замок, тяжело опускаюсь на кровать и прикрываю лицо ладонями.
После того, как Демьян меня сегодня поцеловал, мне кажется, я перестала существовать. А если и существую, то в какой-то зеркальной вселенной, где моя душа живет отдельно от тела. Половина меня маниакально снова и снова воспроизводит в памяти его наглый поступок и то, какую острую ужасающую реакцию вызвали во мне мужские прикосновения. Как загорелось огнем внутри, настолько болезненным, что казалось, я просто не выдержу. Но этот огонь не напугал, наоборот… манил своим ярким светом, обещал что-то, чего я не могла понять, но четко осознавала, что ощущения эти постыдные. Запретные.
То, что чувствовала в момент, когда наглые губы терзали мои, можно назвать сумасшествием. Я могла бы сойти с ума от счастья… Господи, ведь ничего не прошло. Я как любила его тогда, так и люблю, хоть и сделала все возможное, чтобы убедить себя в обратном.
Ревность Демьяна жгучая, гневная настолько четко прощупывалась сегодня, что мне даже стало страшно. Есть подозрение, он действительно настроен серьезно, вот только что делать мне?
Вторая половина меня вопит о том, что если я позволяю себя целовать, значит, я не достойная дочь моих родителей. Позор нашей семьи.
Меня ведь не так воспитали. “Будь скромной, сдержанной, целомудренной. Не смей проявлять чувства к мужчине открыто”. Слова матери набатом стучат в висках, переворачивая мое устоявшееся мировоззрение. Я сегодня нарушила все правила. Не оттолкнула, когда нужно было. Позволила себя поцеловать и даже трогать под блузкой. Инстинктивно касаюсь подушечками пальцев живота. Прикосновения Демьяна вызвали почти настоящие ожоги.
В животе снова закручивается мощная волна всего от одного воспоминания того, как этот упрямец прижал
Зажмуриваюсь, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Зачем он вернулся? Еще и сейчас… когда мама, похоже, нацелена серьезно сосватать меня с Нареком.
Ведь все было бы гораздо проще, если бы шло своим чередом. Я бы только иногда, темными ночами позволяла себе тайком вспоминать его и представлять как изменился, чем живет, семью бы только не представляла. Только его, одного. А теперь… что будет теперь?
Набрав в легкие больше воздуха, встаю с кровати. Нужно идти и не позволять себе плакать, иначе это увидят и допроса не избежать.
Спустя полчаса облаченная в изумрудного цвета платье в пол, спускаюсь вниз.
Нарек уже здесь. Встает при виде меня.
— Привет, Мариам. Выглядишь прекрасно!
— Еще раз здравствуй. Спасибо.
— Как прошла ваша встреча?
Прячу глаза, словно остерегаясь, что кто-нибудь может по взгляду понять, как именно она прошла…
Отец отвечает вместо меня:
— Хорошо, надеюсь, в скором времени ресторан вернет себе прежний успех, — а потом кивает на стол, — давайте садиться.
— А где Давид?
Замечаю отсутствие брата, пока занимаю место.
— С друзьями уехал встретиться.
Не знала, что у него было столько друзей здесь.
Ани выглядит немного уставшей и грустной, и при воспоминании о Давиде едва заметно морщится. Неужели они еще не помирились?
Пока все наслаждаются ужином и беседой, я ковыряю вилкой в тарелке. Не могу ничего есть, только раз за разом делаю глотки вина, способного хотя бы немного расслабить звенящие нервы.
— Все в порядке? — Нарек заботливо заглядывает мне в глаза.
Тянусь за канапе и учтиво улыбаюсь:
— Да, все хорошо. Устала немного. Экзамены выматывают.
— Долго тебе еще учиться?
— Два года.
— А потом?
— Потом Мариам отправится в Ереван, — вместо меня поясняет мама.
На самом деле, мне бы хотелось остаться здесь, в этом городе. Он предлагает миллионы возможностей, и я бы обязательно ухватилась за одну из них.
— А что будешь делать в Ереване? — Нарек снова обращается ко мне.
— Надеюсь найти престижную работу.
— Серьезно? — удивление на мужском лице настолько искренне, что я даже теряюсь.
— Да, — пожимаю плечами.
— А как же семья?
— Семья не мешает делать карьеру.
— А если пойдут дети? Придется выбирать.
— Я надеюсь, что мне удастся поработать несколько лет перед появлением детей, — насильно растягиваю губы в улыбке, потому что уже вижу, что он не разделяет моих желаний.
— Не слушай ее, Нарек, — снова вставляет мама, — вбила себе в голову эти мысли о карьере. Переедет в Ереван, выйдет замуж и думать об этом забудет. Я вообще не понимаю зачем было учиться? Вот у Ани нет среднего образования и ничего. Счастлива ведь!