Я тебя уничтожу
Шрифт:
— Только тявкни о случившемся, твою подстилку найдут на мусорке в пакетах, с твоими отпечатками на них. Все уяснил?
— Вас посадят, как и вашего сыночка, — хрипит безмозглый паренёк мне в ответ, не понимая серьезности ситуации.
— Мне пригласить сюда компетентного человека, чтобы тебе помог набраться ума-разума?
— Куда вы её везёте? — допытывается пацан.
— Туда, где твоя шлюха сможет поговорить спокойно и не истерить. Будет себя прилежно вести, дома окажется через несколько часов. Если нет, то не могу обещать
Парниша, превозмогая боль, героически пытается подняться на ноги и твердо говорит:
— Не увезете, я не позволю.
Мразь. Защитник сраный. Сжимаю зубы от злости, от того, что вижу беспечное героичное выражение. Кулак сам по себе впечатывается в рожу этого сосунка. Парень хватается за нос и сваливается к моим ногам.
— Это была лёгкая форма — совет друга, но когда я воспользуюсь помощью друга — тебя размажут по асфальту, мама родная не узнает.
Приседаю, пальцами сжимаю аккуратно уложенные волосы фраера и рычу:
— Только вякни.
Я едва пресек в себе желание голову этого героя растереть по асфальту. Вместо этого я лишь слегка попортил ему обшивку, стукнув лбом об асфальт.
Больше я не тратил драгоценное время на этого сосунка. Я шел к автомобилю, пытаясь подавить в себе агрессию, которую разжег во мне этот Ромео.
— Довы*бывалась, шлюха?
Я сел на заднее сидение. Рядом валялась Алина со связанными за спиной руками и с кляпом во рту.
2
— Евгений, едем по городу. — Только потом поворачиваю лицо к Рудковской и говорю. — Сейчас я вытяну кляп, и только попробуй орать. Всё поняла? Если не тупая, то согласно качай головой.
Девчонка ошалело смотрит на меня, в глазах застыли слезы. Видно, что она не понимает, что происходит и что ей чертовски страшно. Ответа на мой вопрос так и не дала, продолжила таращиться.
Тупая. Значит всё слишком запущено. Даровал всевышний сексуальное тело и рожу, а на мозгах экстренно вызвали в командировку. Комплектация прошла со сбоем. Мне не привыкать работать с тугими клиентами. Прорвемся.
— Я читал показания в полиции. Ты утверждаешь, что мой сын насильно тебя усадил в автомобиль, залив водкой. Самой не смешно? Ему всего девятнадцать. Хотел тебя изнасиловать? А может это ты хотела его трахнуть?
Я вынимаю кляп и брезгливо смотрю в милое ангельское личико. Её внешний вид не портит даже размазанная тушь под глазами.
— Зачем мне врать полиции? — брезгливо кривит лицо, бросает взгляд на окно и тут же меняет тему, — что вы сделали с Ромой?
— У твоего тупого героя асфальтная болезнь, но жить будет. — Отвечаю изначально на второстепенное. — Сегодня Давид пришел в себя и рассказал совершенно другую историю. Ты видимо надеялась, что он отдаст Богу душу и поэтому пыталась себя обелить?
Я чувствую, как закипела моя кровь, как бурно взыграла по венам. Я хватаю эту дрянь за горло и сжимаю так, что она
— Он не умер! Он будет жить, а ты пойдешь соучастницей преступления!
— Отпустите, — дёргается, хрипит, пытаясь освободиться из хватки, — я не могу дышать.
Я отдергиваю руку и ошалело смотрю на скрюченные пальцы. Черт! Я едва не придушил эту тупую девку. Никогда не позволял поднимать руку на женщин. Никогда. Теперь же во мне бушует тигр, который требует делать своей беспечной жертве больно.
— Завтра же пойдешь в полицию с повинной. Расскажешь, как на ходу сосала, как отвлекала внимание моего влюбленного сына. Это, мать твою, дорога! Или настолько между ног зудело, что терпеть не могла до первого отеля?
Девчонка жадно хватает воздух ртом, по щекам из глаз катятся слёзы.
— Мне нечего добавить к тому, что я уже рассказала! Я не знала вашего сына, когда он втащил меня в свою машину, и лучше бы никогда не узнала!
— Ты врешь!
Гаркнул я, стукнув кулаком по спинке кресла. Сын предупреждал меня, что эта проходимка умеет хорошо пудрить мозги. Осведомлен — вооружен. Меня бесит её вид загнанной лани. Пальцами хватаю ее лицо за подбородок и заставляю смотреть себе в глаза.
— Плохо услышала? Завтра идешь в полицию с повинной. Не пойдешь добровольно, поможем.
Девчонка вздрогнула, когда я очередной раз ударил кресло.
— Я никуда не пойду и не буду лжесвидетельствовать. Хоть убейте, но не буду. Ваш сын сделал всё то, что я сказала. Если бы он смотрел на дорогу, а не тянул меня за волосы к своей ширинке, трагедии бы не случилось, и он за неё в ответе.
— Тогда будем лечить твой склероз. Ты сама подписала себе приговор. Евгений, за город.
Я откидываюсь на спинку кресла, правой рукой роюсь в кармане, чтобы извлечь очередной порцию никотина. Тяжёлой будет ночка.
— Куда вы меня везёте? — паникует девка. — Что не так с вашей семейкой?! Вы понимаете, что незаконно так поступать с людьми?!
— Решение проблемы простое: ты говоришь с полиции правду, а потом валишь на все четыре стороны. Мой сын мотать срок в одиночку не будет.
— Я уже сказала правду. Сколько не пытайтесь вы уговорить меня солгать, чтоб вашему отпрыску не пришлось мотать срок в одиночку, у вас ничего не получится. Я не стану врать полиции. А правда не на стороне вашего сына-чудовища.
— Упрямая. Тогда будем бить по самому больному, не таких ломали.
Смотрю этой смазливой курице на слишком привлекательную грудь и скалюсь. Почему бы не начать с её благоверного? Если он чем-то ей как бы дорог, то включит себе какие никакие мозги.
— Что вы имеете в виду? — не поняла и насторожилась девчонка. Щёки полыхнули красным, когда она поняла, куда я уставился.
Я лишь окинул девку презрительным взглядом и отвернулся к окну, сделав затяжку. Пусть додумывает сама, шестерёнки включатся и процесс согласия пройдет на ура.