Я тебя верну
Шрифт:
Я бегу в коридор. Мирослава и Егор тоже не отстают. На мгновение замираю, бросив взгляд в зеркало. Убираю волосы за уши, губы облизываю. А потом дверь открываю, толкаю вперед.
Он пришел!
Мы с Данилом смотрим друг на друга.
Сзади прыгают дети, Мирослава кричит:
— Папа! Папа! Что-то принес? Сюрприз!
Мы смотрим друг другу в глаза и улыбаемся.
Я шаг назад делаю, приглашая Данила в квартиру. Сама быстро глазами его очерчиваю — нравится. Все в нем нравится до последней мелочи. Как выглядит, как одевается, как говорит,
Данил приседает и обнимает малышню. Вручает им по киндер-сюрпризу. Мирослава и Егор с диким визгом индейцев-апачи несутся на кухню: хвастаться бабушке и открывать.
Данил выпрямляется. Пялится на меня. Потом достает из кармана еще один киндер-сюрприз и протягивает мне.
Внутри радость взрывается!
— Это мне? — Я округляю глаза. — Спасибо! — горячо благодарю. А потом смеюсь и почему-то обильно краснею. Хватаю шоколадное яйцо.
— Иди сюда.
Данил раскрывает объятия, и я прижимаюсь к нему. Вдыхаю запах туалетной воды и холод улицы. Чувствую, как крепко он обнимает в ответ. Поднимаю лицо — Данил наклоняется и целует меня в губы.
Сердце колотится. Мы целуемся не меньше минуты. Нас прерывает шум из кухни. Прихожую заполняет густой запах запеченной курицы. Мама или Варя достали противень. Обед готов.
— Ты голодный?
— Да.
Делаю шумный вдох. Его «да» не о еде. Данил ведет носом по моей шее.
— Я торопился к тебе, — говорит он. — Молодец, что ждала.
— Еще как ждала, — заверяю я, и Данил одобрительно кивает.
Вдох-выдох. Голова кружится.
Его руки меня в кольцо сжимают. Данил по-прежнему обут и одет. Спохватившись, шепчу:
— Я сегодня отвратительно негостеприимна. Проходи.
— Спасибо.
— Злата звонила, — признаюсь я.
Данил тут же замирает и слегка прищуривается.
— Что ей надо?.
— Не знаю, не стала отвечать. А потом забанила ее, — добавляю будто между прочим. Внутренне напрягаюсь, ожидая его реакции. — Подружки из нас не вышли. Хочется забыть, что она существует.
— Еще раз позвонит — скажи мне.
— Она не беременна?
— Что? — Он хмурится. — Нет, разумеется.
— Слава богу! — выдыхаю я.
Варя пошутила, конечно, но ее шутка занозой впилась в сердце. Мысль, что у Дани может быть ребенок с другой, кажется невыносимой.
Я заставила его несколько минут думать, что у меня ребенок от другого.
Зажмуриваюсь и качаю головой, прогоняя эти мысли. Я могу быть жестокой.
Какие же это нервы!
В коридоре появляется мама.
— Ребята, проходите к столу! — Ее голос такой веселый и радостный, что даже немного стыдно за наш семейный восторг.
Я показываю киндер-сюрприз, хвастаюсь. Мама смеется:
— А мне, Данил?
— Добрый вечер. В следующий раз возьму ящик, — говорит Данил, снимая куртку.
— Лучше цветы, — шутит мама.
Я делаю страшные глаза, упрекая ее.
— Понял, — запросто отвечает Данил.
На его пальце
Смотрю на него, и сердце колотится. Шоколад тает в руке. Наверное, эта сука не хотела его отпускать. Ее на самом деле совсем не жалко. Три года я держалась подальше от их семьи, и чем все закончилось? Увидев меня на конференции, Данил начал искать встреч. Она не создала для него уюта. Не сделала его счастливым. У нее ничего не получилось. Пусть теперь идет на хрен. Моя очередь.
После долгого обеда мама с Варей начинают собираться и одевать Егора.
— Переночую у мамы сегодня, — шепчет сестра.
Я пытаюсь убедить, что это необязательно, что не выгоняю ее. Но Варя ничего слышать не хочет. Они довольно быстро уходят, оставляя нас с Данилом и Мирой втроем.
— Завтра мне нужно будет улететь в Москву, — сообщает Данил, устроившись на полу в моей комнате.
Мирослава притащила ему всех своих динозавров, и теперь они вместе из конструктора строят для них дома, стойла, или где там живут домашние рептилии.
— Надолго? — спрашиваю я, скромно присаживаясь рядом и стараясь сдержать слезы.
— Дня на три, — отвечает он. — Может, четыре. У меня несколько важных встреч. Отменить не получится, Марин. Начинается сезон, ты ведь понимаешь.
— Конечно.
— Поедете с Мирой со мной?
— А можно?
Упавшее в пропасть и разбившееся на миллиард осколков настроение взрывается весенними цветами.
— Я бы хотел, — говорит Данил. Стреляет в меня глазами.
Я придвигаюсь к нему ближе, и Данил обнимает одной рукой. Ведет по талии, незаметно для Миры касается подушечками пальцев ниже пупка, рождая внутри трепет. Хочу забраться к нему на колени. Хочу, чтобы потрогал.
Мы смотрим на дочь.
Так просто: Данил бы хотел, чтобы мы с дочкой поехали с ним. И я бы хотела того же.
— Снимем апартаменты. Днем я буду занят, а вечерами можем что-нибудь придумать.
— Да! — соглашаюсь я, даже не собираясь скрывать восторгов. — Да! Я так рада! Совсем плохо знаю Москву.
— Я тебе покажу несколько мест.
Быстро киваю.
Данил улыбается, мажет глазами по моим губам, по ключицам, что выглядывают в вырезе домашней майки. Я захлебываюсь воздухом.
Мирослава долго не может уснуть. Она перевозбуждена тем, что папа снова остается ночевать с нами. Все время ему что-то рассказывает. Обнимает. Капризничает. Постоянно выбегает из спальни к Данилу в кухню. Ближе к десяти кое-как засыпает, и мы перекладываем ее в кроватку.
Стоим рядом, смотрим на нее спящую.
— Я так ждала, когда Мира начнет говорить, — шепчу я. — А теперь ее не заткнуть.
Данил усмехается:
— Я не всегда понимаю, что она имеет в виду.
— Она мне всё рассказывала. Как вы мороженое уронили на платье, а потом покупали ей новое в торговом центре. И ботиночки заодно. И что тетя вас ругала, потому что испортили что-то в магазине.