Я тебя выдумала
Шрифт:
Мама уперлась руками в бедра. Видимо, мне не стоило этого произносить.
– А с клубом что?
– Да я недолго там была. Кажется, ребята в нем вполне нормальные. Симпатичные. Большинство из них. – Мама хмыкнула, как делала это обычно – согласно-агрессивно.
– Что такое? – не поняла я.
– Ничего.
Я съела ложку супа.
– Ну, если это тебя обрадует, то я почти на короткой ноге с первым и со вторым учениками в классе, – сказала я.
Что касается первого ученика, то тут я малость преувеличила. Большинство наших с ним разговоров заканчивалось тем, что кто-то из нас начинал беситься по тому или иному поводу.
Мысли о Голубоглазом вновь нахлынули на меня, и я постаралась загнать их подальше. Если упомяну об аквариуме, у мамы начнется истерика. Она долгие годы пыталась забыть о моей детской выходке с освобождением лобстеров.
– Правда? – немного оживилась мама. – И какие они?
– Второй ученик очень мил, а первому следовало бы быть повежливее.
– Ты должна попросить у них совета насчет колледжа. Не сомневаюсь, эти ребята нацелились на Лигу плюща [2] . Пусть помогут тебе с эссе! Они у тебя не слишком хорошо получаются.
2
Ассоциация восьми частных американских университетов, расположенных в семи штатах на северо-востоке США.
Ну вот, мама упомянула за обеденным столом о моем светлом будущем в колледже и сразу же о маловероятности такового. Счет открыт. Вряд ли ее порадует, если я сообщу, что Такер уже сунулся в полдюжины школ Лиги плюща и был принят в две из них, а также в менее престижные заведения.
– Мне не нужна помощь для поступления в колледж. У меня хорошие отметки, а большинство людей не могут связать двух слов на бумаге, даже если от этого зависит их жизнь, но все равно поступают. И, кроме того, надо быть последним идиотом, чтобы провалить поступление в государственный колледж.
– Это ты сейчас так говоришь. – Мама помахала у меня перед носом ножом в мыльной пене. – А чем займешься, если не поступишь?
Я уронила ложку.
– Какого черта, мама? Ты хочешь, чтобы я поступила, или нет?
– Придержи язык! – рассердилась она и вернулась к мытью посуды. Я поежилась и снова склонилась над супом. Скрипичная музыка внезапно прекратилась. Из коридора послышался топот маленьких ножек, и руки Чарли обвили меня. Это было так внезапно, что я чуть не свалилась со стула. Она была маленького роста для своего возраста, но вполне могла вдарить кулаком, словно кувалдой.
– Привет, Чарли!
– Привет! – Она говорила неразборчиво – ее рот тыкался мне в рубашку.
Я оторвала от себя сестру и встала, не забыв прихватить сумку.
– Я иду в свою комнату.
– Чтобы в десять свет был выключен, – строго сказала мама.
– Да, и ко всему прочему мне нужна школьная форма.
Она хлопнула себя мокрой рукой по лбу. Струйка воды побежала по лицу.
– Совсем забыла! Директор говорил мне об этом. Сколько она стоит?
– Подумать только, семьдесят долларов. Смешнее не придумаешь – и все это за эмблему школы на нагрудном кармане.
Мама повернулась и посмотрела на меня жалобно-жалобно. Мы были не так уж бедны, чтобы потратить семьдесят долларов на необходимую мне вещь, но она не могла не укорить меня хотя бы взглядом, чтобы я почувствовала себя просто ужасно.
– Я возьму у уборщика запасной комплект, – быстро сказала я. – Проблем с этим не будет.
– Ладно, –
– Ага.
Я вышла из кухни и пошла по коридору в глубь дома, Чарли путалась у меня под ногами. И непрерывно лепетала о мелодии, которую разучивала, о мамином грибном супе и о том, как ей хочется поскорее оказаться в школе, в старших классах.
Она ворвалась в мою комнату прежде, чем я успела захлопнуть дверь перед ее носом. Мне было необходимо убедиться, что даже в комнате, где я проспала семнадцать лет, в месте, которое было знакомо мне лучше, чем любое другое место на земле, нет ничего непредсказуемого.
– Ну, на что это похоже? – Чарли плюхнулась на мою кровать и натянула на голову одеяло. Поднявшийся поток воздуха встрепенул прикрепленные к стене постеры. Артефакты на полках угрожающе громыхнули.
– Осторожно, Чарли. Разобьешь что-нибудь – будешь платить. – Открыв верхний ящик шкафа, я вынула пару чулок в полоску и нашла за ними свою заначку суперклея, запрятанную с особой тщательностью, – ведь мама могла подумать, что я его нюхаю. Я положила клей на тумбочку, чтобы не забыть взять с собой завтра утром. – Не знаю. Школа как школа. – Я сгребла в кучу одежду, оставленную мамой на краю кровати, и кинула ее на пол. Вот уже семнадцать лет она подбирает за мной одежду. А я ведь шизофреничка, а не чертова инвалидка.
– Но какая она, эта школа?
Чарли можно было понять. Ее нога никогда не ступала в настоящую школу.
– Школа похожа на школу. Я сидела в кабинетах, слушала учителей и выполняла задания, которые они давали.
– А другие ребята там были? – не унималась Чарли.
– Да, Чарли, там полно других учеников.
– Они дискриминировали тебя, потому что ты новенькая? – Дискриминировали. Вот оно. Чарли произнесла слово недели. Каждую неделю у моей сестренки появлялось новое слово, которое она употребляет при любой возможности. На этот раз это было дискриминировать. На прошлой неделе – попирать. А еще неделей раньше дефенстрировать – этому слову научила ее я. Мысль о том, как наша мама реагирует на подобные слова, произносимые Чарли, заставила меня улыбнуться.
– Мама опять разрешила тебе смотреть диснеевский канал? – Я рыскала в шкафу в поисках пижамы.
– Ну… Они не поют за обедом?
– Не-а.
– О. – Одеяло упало с ее головы, обнажив прямые, красные, как кетчуп, волосы и огромные голубые глаза. Чарли достала из кармана черную шахматную фигуру и засунула себе в рот. Она с четырех лет вечно что-то жевала. – Ты познакомилась с кем-нибудь клевым?
– Дай определение слову клевый.
– Чего тут определять? Клевый, и все.
– В общем-то нет. Я познакомилась и с приятными людьми, и с глупыми, и с абсолютными ничтожествами, но клевые мне не попадались.
Чарли сделала глубокий выдох, ее голубые глаза стали величиной с тарелки, а шахматная фигура выпала изо рта.
– А ты встретила родственную душу? Такое обычно происходит в первый день занятий. Правильно я говорю?
– О боже, Чарли, она снова разрешила тебе читать! И ты сразу уткнулась в раздел о паранормальном, так?
Чарли надулась и скрестила руки на груди.
– Нет. Оказывается, настоящая школа отличается от школы из телесериала.
– Жизнь в реальности вообще не такая, как в телевизоре, Чарли. – Я поспешила расстроить сестру.