Я - телепат
Шрифт:
Внутренне улыбаюсь! Да, у меня есть привычка во время сеанса правую руку прикладывать раструбом к уху — этим я хочу подчеркнуть свое внимание, показать, что я напряженно вслушиваюсь… А вот шишки за ухом у меня уже нет. Была… Незлокачественное жировое образование, какое встречается у многих. Впервые услышав, что в этом месте у меня вшит радиоприемник, я пошел к профессору Борису Васильевичу Петровскому и попросил удалить нарост. Надо будет во время сеанса специально подойти поближе к этим юношам и продемонстрировать им свою голову. Пусть убедятся, что я не обвешан аппаратурой…
…Еще двое. Видимо, молодые физики. Продолжается
— Но электромагнитный спектр изучен во всем диапазоне. От сверхжестких гамма-лучей до сверхдлинных радиоволн. В нем нет ни одного участка, на котором могла бы осуществляться телепатическая связь.
— Парапсихическая связь…
— Дело не в терминах…
— Понимаю, что не в терминах, но слово телепатия, к сожалению, скомпрометировано доморощенными всезнайками.
— Но все равно, материального поля, которое бы служило передачей информации непосредственно из мозга в мозг, — не существует…
— Друг мой! Всего сто лет назад, если смотреть с этих позиций, не было материального поля для передачи звуков и изображения на большие расстояния. Ведь радиоволны-то были открыты Генрихом Герцем только в 1886 году.
— Ты думаешь, существует еще какое-нибудь поле?
— А почему бы и нет?
— Оно было бы уже замечено учеными.
— С помощью приборов, предназначенных для изучения электромагнитного поля? Попробуй ватерпасом или безменом замерить напряженность радиоволн.
— Да, ты прав… Было бы интересно поработать с самим Мсссингом! Посадить его в заземленную медную клетку. Смог ли бы он оттуда читать мысли? Это сразу бы исключило возможность участия здесь любых лучей электромагнитного спектра.
Превратить Мессинга в подопытного кролика?
Неприлично.
Они проходят в зал. Жаль… Умные ребята! И я бы не отказался от почетной, с моей точки зрения, роли подопытного кролика — посидеть в заземленной медной клетке. Мне самому было бы интересно узнать, участвует ли в моих психологических опытах электромагнитное поле? Или надо искать новые виды поля, которые не регистрируются и не отмечаются существующими сегодня приборами физиков.
Две дамы в вечерних платьях:
— Милочка, это настоящий волшебник! Как граф Калиостро! Ах, ты не веришь мне: в наш материалистический век угасла вера в настоящее волшебство! Вот сама увидишь! То, что он показывает, — это сотая доля того, что он может. Он, например, может принимать облик любого животного, превращаться в тигра или собаку…
— Почему же он не превращается?
— Ему запретили это делать. Он подписку дал.
Да, и такую чушь о себе приходится иной раз слышать! Молодые люди:
— Нет, Мессинг не обманщик. Но он и не телепат. Гигантский жизненный опыт. Привычка по одному взгляду составлять полное представление о человеке.
Прошли мимо.
Снова группа молодых людей.
— Никакого чуда, конечно, нет. Но есть удивительные способности. Или — точнее — чрезвычайно развитые способности. Да, да… Я уже присутствовал на психологических опытах в нашей клинике и утверждаю: все дело в удивительных способностях этого человека. Ничего общего не имеющих ни с фокусничеством, ни, конечно, с какой бы то ни было чертовщиной…
Удивительные непонятные способности? Да, непонятные! Ну, а когда ты слушаешь только что рожденные на твоих глазах стихи поэта-импровизатора, — разве это так уж понятно? А человек с математическими способностями, в уме
— Это верно, — продолжает другой, — действительно, многое ли мы знаем сейчас о способностях человека? Тайна рождения в мозгу человека идеи, мысли — и сегодня еще неличайшая тайна природы. Рефлексы, первая и вторая сигнальные системы — это только самые дальние подходы к расшифровке этой тайны. Да, мы вышли в космос, разгадали тайну атомного ядра, сняв с нее семь печатей, — и расщепляющийся атом уже покорно служит нам, рождая для нас электрический свет. Но, видно, прорваться в мир элементарных частиц было легче, чем разгадать тайну рождения мысли.
— Как ты думаешь, разгадаем?
— Уверен, настанет время и ум человека разберется и в себе самом. И кто знает, может быть именно психологические опыты Вольфа Мессинга могут стать одним из тех ключиков, с помощью которых будут открывать двери к этим самым сокровенным секретам природы?
…Спасибо вам, друзья, за эти слова! Конечно же, никакого чуда нет, да и быть не может! Я сам думаю так же. Мне радостно. Я чувствую прилив сил. В зале есть люди, которых интересует мое искусство, которым оно, может быть, поможет в жизни, в труде, в открытиях новых тайн природы. Сегодня я буду особенно хорошо работать…
Но звонит звонок. Зрители расходятся по своим местам. А я иду назад в пустую комнату. У меня есть еще несколько минут для того, чтобы сосредоточиться.
Потом — два часа напряженной работы. Я буду говорить о них позже подробнее. Это труднейшие и в тоже время самые счастливые в моей жизни часы. Это — часы творчества! Наверное, так же счастлив поэт, поймавший, наконец, ускользнувшую рифму, художник, схвативший и на века пригвоздивший к полотну мимолетное дыхание прибрежного ветерка. Жизнь была бы пустой и ненужной без этих труднейших и счастливейших часов творчества.
А потом в той же пустой комнате я пью крепкий горячий чай. Готовясь к выступлению, я ем очень мало. Нередко в этот день я вообще не обедаю. И этот чай, заработанный мной, кажется особенно сладок. Я чувствую усталость и удовлетворение. Такое же удовлетворение чувствует каждый рабочий человек, окончивший свой труд и пьющий, как я, свой стакан чая.
Я дал людям радость. Я заставил их думать. Спорить. Теперь можно и отдохнуть.
В это время обычно заходят ко мне люди, которые хотят мне высказать свои соображения о моих опытах, быть может, с чем-нибудь не согласиться, поспорить, попросить объяснения, а то и просто посоветоваться о каком-то трудном случае из жизни. Но большинство уносит эти вопросы с собой. Домой. И, уже в других городах, на других сеансах, другими людьми они вернутся ко мне в таких же разговорах, какие я слушал сегодня перед началом сеанса.
Возвращаются к себе домой, а может быть, направляются на ночное дежурство и молодые врачи, разговор которых так взволновал меня. Идут домой или к незаконченным чертежам и молодые физики, мечтавшие поговорить со мной. Увы! Я не могу поговорить со всеми. Но я постараюсь на страницах этой книги ответить на все вопросы, которые мне когда бы то ни было задавали. Ответить абсолютно откровенно, ничего не скрывая, ничего не приукрашивая. К сожалению, далеко не всем я могу дать достаточно исчерпывающие объяснения: многие свойства моего мышления я сам не понимаю. Я был бы рад, если бы кто-нибудь помог в этом разобраться.