Я – телохранитель
Шрифт:
– Дальше, – продолжал Хамза. – Реальный интерес к бизнесу Тапаева проявляли две структуры. Одна еще в девяносто седьмом году хотела выкупить у него крупный пакет акций. Речь шла о двадцати пяти процентах плюс одна акция… Другая выходила на Тапаева в прошлом году с предложением продать бизнес целиком.
– Отказал?
– Да.
– В каком месяце ему поступило предложение?
– Контакты имели место предположительно в феврале – марте.
«Похоже на правду. В конце зимы – начале весны Генриху Эдуардовичу сделали предложение, а он отказался, после чего у него начались неприятности – по срокам совпадает».
– Сейчас –
– Бизнеса – целиком?
– Да.
– С чьей подачи?
– Самого Тапаева.
– Кто покупатель?
– Зарегистрированная в Лихтенштейне фирма. Но за ней стоят не аборигены лихтенштейнские, а наши ребята.
– Кто?
– Те, что обращались к нашему бизнесмену еще в девяносто седьмом. Возможная интрига понятна?
«Да, – подумал Анатолий. – Генрих Эдуардович по одному ему известным причинам оставляет за бортом сделки людей, которые совсем недавно, в прошлом году, проявляли к его бизнесу живейший интерес. И в результате у этих, обойденных, очень скоро начнутся сложности. Сам Тапаев мне сказал, что неудачники в конце концов уйдут с рынка. Для них вся эта история – вопрос жизни и смерти. Подписав договор купли-продажи с их конкурентами, бизнесмен фактически вынесет неудачникам смертный приговор. Их бизнес умрет. А в России лишают жизни и по более пустячным поводам…»
– Тапаев собирается уезжать из России, – сообщил Китайгородцев.
– Ты знаешь – куда?
– Нет.
– Готов побиться об заклад, что он летит в Лихтенштейн.
– Туда нет авиарейсов. Въезд – через Австрию или Швейцарию.
«Но конечным пунктом почти наверняка будет Лихтенштейн, – задумался телохранитель. – Три месяца готовится сделка по продаже. Срок достаточный для того, чтобы все сделать. Отъезд. Перед отъездом – съезд близких родственников. Как последнее «прости». Он не собирается возвращаться? Это надо обдумать. Обдумать. Продает бизнес – и что дальше? Не собирается возвращаться? Обдумать…»
– Толик! – позвал Хамза.
– Да!
– Я думал, что связь прервалась.
– Это я думаю, Роман Александрович. Мне клиент – он ведь уже наш клиент? – сказал в разговоре, что после продажи своего бизнеса может уже никого не бояться. Потому что к нему потеряют всякий интерес. А я вот сейчас сопоставляю факты, и получается, что Тапаев, вполне возможно, уезжает навсегда.
– Уверен?
– Не уверен, – признался Китайгородцев. – Это пока просто предположение.
– Ты бы поговорил с ним.
– Бесполезно. Он очень закрытый.
– Все-таки попробуй. Если уж он тебе сказал о продаже своего бизнеса…
«Стоп! Вот оно!»
– Он не говорил мне, что продает бизнес.
– Как же?!
– Не говорил! – уверенно повторил Анатолий. – Впрямую об этом не было сказано ни слова. Только по косвенным признакам я понял, что это произойдет! А сам он – ни гу-гу!
«Да, – задумался он опять. – Только гипотетически. «Если бы я продал свой бизнес…» Он таится! Надеется, что о скором совершении сделки не знает никто! Вот оно что. Для него это – вопрос его личной безопасности. Вопрос жизни и смерти. Буквально. Потому что сделку могут попытаться сорвать. Какие есть пути, чтобы
– У меня есть просьба, – сказал Китайгородцев. – Мы тут ждем прибытия любовницы клиента. А у нее – сын. Между прочим, сын Тапаева. И он – в числе его наследников…
Снегоход – любимая Анина игрушка. Еще утро, солнце не успело высоко подняться над верхушками деревьев, а она уже оседлала своего рычащего зверя. Еще пара секунд – и унеслась бы прочь, это у нее вместо утренней зарядки, наверное. Но Анатолий очень вовремя вышел из дома.
– Здравствуйте! – махнул он рукой. – На прогулку?
– Здравствуйте. Вы видите, какой снег?
– Как в Швейцарии? – засмеялся Китайгородцев. – Или в Австрии какой-нибудь. Вы ведь были в Австрии?
– Да.
– А в Швейцарии?
– Пока еще нет.
– Но надеетесь?
– Скоро я там буду.
«Значит, они добираются в Лихтенштейн через Швейцарию!»
– Ого! – позавидовал Анатолий. – Какой город, если не секрет?
– Цюрих.
– Значит, швейцарская авиакомпания?
– Турецкая.
Китайгородцев улыбнулся, оценив шутку.
– Я не шучу, – покачала головой Аня. – Самолетом «Тюркиш Эйрлайнз» до Стамбула, потом уже из Стамбула – в Цюрих.
Анатолий поразился замысловатости маршрута. Что-то тут не стыковалось…, – Вы из Москвы вылетаете?
– Из Алма-Аты. Это ближе.
«Вот оно что! Не из Москвы. Это чепуха – что Алма-Ата ближе. «Ближе» не всегда значит «удобнее». Просто Тапаев боится Москвы, старательно обходит ее стороной, запутывает следы, опасаясь, как бы его не перехватили по дороге в спасительный, как ему представляется, Лихтенштейн».
– Когда у вас вылет?
– Двадцать второго.
«И еще им надо до Алма-Аты добраться, – прикинул Китайгородцев. – Так что получается – сразу после празднества».
– Надолго? – поинтересовался он.
– Нет. У меня ведь учеба.
«Отец не сказал ей о том, что они уже не вернутся? Или возвращение все-таки предусмотрено? Один только Тапаев это знает. Все-таки вполне возможно, что они не вернутся. А дочери не говорит намеренно, опасаясь утечки информации. У нее – свои подруги, друзья…»