Я – телохранитель
Шрифт:
– Толик, я закончил. Как тут у тебя?
– Слушай, такой вот списочек: электрошокер, средство для окрашивания волос… То есть для перекрашивания. Она ведь сейчас – шатенка. Ну, и еще в этом списке – пятьдесят тысяч.
– Долларов?
– Рублей.
– Не впечатляет.
– Значит, не напрягаешься?
– Ну, какая от нее угроза, Толик? Каким тебе видится сценарий? Любовница электрошокером парализует, а потом злодейски умерщвляет нашего подопечного? После чего перекрашивает волосы, становится совершенно неузнаваемой и с помощью пятидесяти тысяч прокладывает себе путь в безопасное далеко, на экзотические
– Согласен.
– Значит, все это – чепуха. И вообще – чего ты к этой молодящейся старушке прицепился, когда у тебя под боком есть такая славная девчонка? Она спит в соседней с твоей комнате и грезит о тебе, Толян. В своей чудненькой пижамке она прижимает к груди розового зайца, думая, что это – ты, а ты все не идешь, и она не спит, ее мучает бессонница… И так – из ночи в ночь, и даже снотворное не помогает…
– Трепло!
– Не надо на меня так смотреть! Я все понял и больше так не буду. Ты тут закончил?
– Да.
– И комнату мальчика этого ненормального осмотрел? Все подгузнички и памперсы его перебрал?
– Пошел ты к черту! У тебя настроение слишком игривое.
– А знаешь почему, Толян? Это нервы. Я чувствую, что мы ничего с тобой не нашли. А должны были найти. Значит, что-то просмотрели. И теперь я психую.
Китайгородцев позвонил в Москву.
– А я тебе звонить как раз собирался, – сказал ему Хамза. – Потому что наши ребята на одного из гостей накопали кое-что интересное, и я хотел поделиться.
– Кто? – коротко спросил Анатолий.
– Виктор Пастухов.
Телохранитель только вздохнул в ответ.
– Проблемы с ним? – понимающе произнес Хамза.
– Сидит у меня голубчик под присмотром, в наручниках. Сегодня утром устроил стрельбу. Даже гранату бросил. Хорошо, что учебная оказалась. Я потом просмотрел его вещи. А там – высушенные человеческие уши.
– Он Чечню прошел. В первую чеченскую
воевал.
– Я так и понял.
– У нас была возможность посмотреть его личное дело. У парня – орден Мужества. Характеристики положительные. Но повсюду отмечается психологическая неуравновешенность. Он легко срывается. К концу службы совсем с катушек слетел. Мы вышли на командира, под началом которого Виктор служил. Его характеристика такая: «В бою Пастухов – зверь и после боя – тоже зверь». В общем, отцы-командиры его отправили на дембель с легким сердцем. От греха подальше, так сказать. Чувствовали, что еще немного, и этот парень что-то отчебучит, а им потом отвечать. Вот и отчебучил. Ты с милицией уже связался?
– Нет.
– Почему? – Удивление Хамзы было самым неподдельным. Потому что при работе на выезде наипервейшее дело – установить контакт с местными пинкертонами. Даже если все благополучно. Ну а если стрельба – тут и раздумывать нечего.
– Тапаев против, – сказал Китайгородцев.
И опять Хамза спросил:
– Почему?
– Говорит, что хочет отсюда уехать спокойно, по-тихому. Какая-то логика в его словах, конечно, есть. Тут была стрельба, а это – его дом… Уголовное дело возбудят, он пойдет по делу свидетелем, а ему все эти допросы сейчас совсем ни к чему. Он мне так и сказал: «Я
– Психология человека, оставляющего пепелище.
– В смысле?
– Ему уже будет все равно. Он не собирается сюда возвращаться.
– Да, никаких сомнений.
– Стрельба какие-нибудь проблемы создала? Кто-то пострадал?
– Нет.
– Ну ладно, тогда не гоните волну, если клиент просит. Ему виднее. С этим все у тебя?
– Пока да.
– Я тебе еще о гостях расскажу.
– Начните с супругов, – попросил Анатолий. – С Людмилы и Александра. Тут Костюков обратил внимание на то, что супружеская чета путем долгого перебора вариантов остановила свой выбор на комнате, из которой открывается вид на окна нашего подопечного. Хамза засмеялся в ответ:
– Толик, сразу хочу сказать, что в наработанных материалах нет ни малейшего намека на наличие у этой парочки снайперских навыков.
– Очень жаль, – буркнул Китайгородцев.
– Ты расстроился?
– Еще бы! Мы тут землю носом роем, а результатов – ноль. Не к кому прицепиться. Это тревожит.
– По этой парочке – ничего интересного. Женщина всю сознательную жизнь проработала в сфере торговли. Начинала продавцом, позже стала директором магазина, еще позже перешла работать в торг. Потом начались эти перестроечные дела, торг рассыпался, как я понимаю, и она пошла заместителем директора в одну из коммерческих фирм, занимающихся поставкой продуктов. Уволилась год назад по собственному желанию.
«Это здоровье ее стало подводить, никаких сомнений. Переключилась на свои болезни – и как полноценный работник была потеряна…»
– Никаких шероховатостей в ее биографии не нашли. В последнее время ее одолевают болячки. По ней сведений больше нет. Теперь – ее муж. Инженерил на заводе. Сейчас – «челночит», возит мелкие партии товара, которые сдает в коммерческие палатки. Предприниматель без образования юридического лица.
– Он служил в армии?
– Да.
– В каких войсках? Кем?
– Сейчас посмотрю, минуточку. Ага, вот… Московский военный округ… Автобатальон… Водитель… Воинское звание – рядовой… Он шоферил, Толик.
«Значит, снайперских навыков в него за время службы не заложили…»
– А охотой он не увлекается, случайно?
– Таких данных нет.
– Хорошо, дальше, – попросил Анатолий. – На кого еще есть материалы?
– Скворцова Алла Андреевна. Тебе это интересно?
– Мне все интересно.
– В настоящее время не работает. Живет гражданским браком с неким Бесединым Антоном Игоревичем. Он трудится в Центробанке, его забота – надзор за коммерческими банками. Вместе они уже шесть лет. Общих детей нет. У Беседина – две дочки от первого брака. Старшая – замужем. С первой женой отношения у него нормальные, ровные. Как и у Скворцовой с Тапаевым, кстати. Клиент регулярно пересылает деньги на содержание своего сына. Никаких эксцессов никто из их окружения припомнить не может. Это все, что я хотел тебе сказать-.
– Спасибо.
– Я тебе помог?
– Вам сказать сладкую ложь или горькую правду?
– Понял, – отозвался Хамза. – Ну, ты смотри там на месте, Толик. Я на тебя надеюсь.
«И я на себя надеюсь, – подумал Китайго-родцев. – Потому что мне надеяться больше не на кого».
…В коридоре он наткнулся на сумрачного Богданова. Начальник тапаевской охраны сильно нервничал, посерел лицом и даже, как показалось Анатолию, уменьшился в росте. Или в полутемном коридоре освещения недостаточно?