Я тоже стану стервой
Шрифт:
– Хорошо, тетя Маша.
– И сразу оговорю одно важное условие – в моем доме нельзя курить. Знаешь, как говорится: «Оградите детей от табачного дыма».
– Без проблем. Я и сама не выношу табачный дым, – тут я немного покривила душой. На самом деле до недавнего времени я принадлежала к армии курильщиков. Но я твердо решила бросить. Эта затея давалась мне, скажем честно, не очень хорошо. Поэтому в условии тети Маши были и положительные моменты. Может быть, возясь с детишками, я смогу наконец позабыть о своей пагубной привычке?
Все
– Знаешь, Женечка, я ведь наслышана о тебе, – тетя Маша заговорщически мне подмигнула, а девочка Веточка зарычала. Может, она так выражает восторг? – Я не знаю, в курсе ли твоих занятий Мила, поэтому ничего такого не стала ей говорить. На самом деле мне про тебя рассказал Петрович, директор нашего рынка. Ты вроде то ли ему самому, то ли кому-то из его родственников когда-то помогла. Ну, неважно. А я потом лишь сообразила, что ты Милина племянница. Ну я ей – ни слова. Я секреты хранить умею.
– Так что мне нужно делать-то? – довольно невежливо перебила я.
– Тут дело серьезное. Не то что Петрович с его вечными бандитскими разборками. Здесь уровень гораздо выше, – шепот тети Маши стал зловещим, а девочка Веточка, устав рычать, перешла на учащенное хриплое, отнюдь не свежее, дыхание.
Во что же собирается меня втянуть тетя Маша? Что в ее понятии «уровень выше бандитских разборок»? Предотвращение терактов? Передача секретной информации зарубежной разведке? Контакт с инопланетянами?
– Я вас очень внимательно слушаю, – заверила я.
– У меня два сыночка. Две крошки, два невинных ангелочка, – тетя Маша смахнула несуществующую слезинку. – Единственная радость, единственный лучик надежды в грядущей старости…
– Ну, говорите. Вас кто-то шантажирует? Вы подозреваете, что мальчиков могут похитить? Вы получали письма с угрозами?
– Да, да, Женечка. Все верно говоришь – могут похитить, могут у меня отнять, – тетя Маша опустила голову, всхлипнула и прижала руку к груди. – Особенно старшенького, Павлушку. Прямо сердце не на месте. Трясется, как овечий хвост.
– Старшенького? – удивилась я. – Знаете, по опыту могу вам сказать, что проще похитить младшего ребенка.
– Митюшку? Митюшка еще слишком мал, – махнула рукой тетя Маша и отпустила, наконец, девочку Веточку. Пуделиха сноровисто спрыгнула с дивана, решительно подошла ко мне и, обхватив мою ногу передними лапами, принялась совершать отнюдь не дамские движения.
– Тетя Маша, простите, а нельзя ли убрать собаку? – поинтересовалась я, безуспешно делая попытки сбросить любвеобильную девочку Веточку.
– Веточку? Зачем? Ты ведь ей понравилась.
– Знаете, я просто в подобных случаях предпочитаю людей. Мужского пола.
Тетя Маша смерила меня недовольным взглядом, но пуделиху
– Спасибо, – поблагодарила я. – Так мы остановились на вашем младшем сыне. Почему вы считаете, что он в большей безопасности, чем старший?
– Митюшка? Так он совсем еще крошка. Нет, за него я пока не беспокоюсь. А вот Павлушка…
– Нет, постойте. Могут похитить и младенца. Это даже проще. Кстати, где сейчас ваши дети? В подобной ситуации я бы не советовала оставлять их без присмотра.
– Нет, не проще, – возразила тетя Маша.
Она хотела еще что-то сказать, но тут хлопнула входная дверь, послышался какой-то шум. Девочка Веточка с истеричным лаем сорвалась с места и помчалась в прихожую.
– Эй, есть тут кто? – прокатился по квартире чей-то басок. – Пожрать есть?
– Да, – согласился басок тоном выше, – жрать хотца, аж печенки сводит.
Я тревожно посмотрела на тетю Машу. Собираясь на собеседование, я не взяла с собой ничего из оружия. Конечно, в моей практике было много случаев, когда я вполне справлялась с противником и голыми руками, но пистолет, он и в Африке пистолет, он надежнее. Однако тетя Маша не проявила никакого беспокойства, а лишь расплылась в счастливой материнской улыбке.
– Сыночки пришли. Кушать хотят. Будешь с нами обедать?
Обедать в этой семье было принято на кухне, такой огромной, что она вполне могла сойти за столовую. В центре кухни размещался круглый стол, за которым без малейших неудобств могло бы поместиться человек двадцать. Стол покрывала красивая вышитая скатерть с длинными шелковыми кистями, свисающими до пола. По периметру кухни располагались застекленные шкафы, под завязку набитые фарфоровой посудой. Я не слишком большой специалист в этой области, но, похоже, часть посуды была антикварной.
Уселась за общий стол я не из-за того, что проголодалась, а просто чтобы наконец понять, что же хочет от меня тетя Маша. Хотя, по-честному, больше всего мне сейчас хотелось вежливо отказаться от предложения. Но профессиональная гордость все же взяла верх – нельзя так сразу отказываться, толком и не разобравшись. Да и деньги обычно играют отнюдь не последнюю роль. Поэтому я осталась и теперь украдкой разглядывала сыновей тети Маши. Сама она суетливо разогревала обед, сынки же с терпением и благочестием выпускников духовной семинарии покорно ждали кушаний. Попыток помочь матери они не предпринимали.
– Ты кто такая? – лениво поинтересовался у меня один из братьев, здоровенный детина в шортах и простецкой майке без рукавов. Ему было года двадцать два. Руки детина положил перед собой, и я с удивлением отметила, что кулаки у него размером с голову двухгодовалого ребенка. Впрочем, лицо у детины было довольно красивым. Такие же, как у матери, ярко-бирюзовые глаза, прямой нос, четко очерченный рот. Волосы светлые, вьются. Наверное, цветом волос пошел в отца.
– Меня пригласила ваша мать, – уклончиво пояснила я.