Я твое ненастье
Шрифт:
– Розы. Красные, – тихо ответила я.
Конечно, и Егор, и Елена Валерьевна неоднократно ездили на кладбище, но меня-то с собой раньше они никогда не брали.
– Хорошо. Насколько ты поправилась?
– На сто граммов.
– Неплохой результат. – Егор усмехнулся и продолжил смотреть на меня, отчего по коже побежали колючие мурашки. Это был странный взгляд, и никак не получалось подобрать к нему правильное определение. Он настойчиво вытягивал из меня остатки сил, но при этом будто держал, чтобы я не рассыпалась в пыль. – Может, тебе нужны репетиторы?
– Нет, я справлюсь.
Взгляд Егора стал тяжелее. И я бы точно не хотела узнать, какие мысли в эту минуту крутятся в его голове.
– Посмотрим…
Потеряв
«Завтра я еду на кладбище…завтра… еду на кладбище…»
Тягучая боль подступила к сердцу и окружила его со всех сторон. Я сжала край стола и украдкой глянула вправо. Вот стул Павла, а вот стул папы… Они пусты, и вряд ли в ближайшее время кто-нибудь посмеет на них сесть. Закрыв глаза, я увидела любимые лица и услышала отдаленные голоса, которые очень хотелось приблизить. Но слова уносились в неведомую даль, и понять их, к сожалению, было невозможно…
– Отвратительная погода, и на дорогах пробки, – резкий голос Елены Валерьевны заставил меня развернуться к двери. – Я планировала пообедать в «Конте-Конти», но до нашего ресторана я доберусь в лучшем случае к ужину. Боже, что вы едите… Эмма, принеси салат и рыбу!
Егор посмотрел на мать и, чуть помедлив, не проронив ни слова, долил в чашку чай. Его губы сжались, и на смену расслабленному состоянию пришло напряжение.
Молниеносная догадка вспыхнула в душе, и уже через несколько секунд я убедилась, что не ошиблась. «Они в ссоре… Да, точно. Егор злится… Но Елена Валерьевна делает вид, будто не замечает этого».
– Дженни, ты сильно похудела. Мне это не нравится. Девушка не должна выглядеть так, будто вчера ее вытащили из подземелья. Ты уже взрослая, и, пожалуйста, заботься о себе самостоятельно.
Елена Валерьевна немного выдвинула стул, села и протянула руку к мандарину. На ее безымянном пальце не было обручального кольца, и это заставило меня бросить на Егора еще один взгляд. Заметил ли он это? Я понятия не имела, как принято поступать с кольцом после смерти мужа: снимать или продолжать носить, но… Я бы точно не сняла его! И авиакатастрофа случилась всего месяц назад…
На всякий случай я посмотрела на другую руку Елены Валерьевны. Кольца не было.
– Мама, все под контролем, – вместо меня ответил Егор. Слова прозвучали довольно сухо. – Скоро Дженни вернет свои килограммы.
– Да, – ответила я, чтобы произнести хоть что-то.
– Завтра утром мы поедем на кладбище. Ты с нами или нет?
Елена Валерьевна замерла, а затем медленно повернула голову в сторону сына. Даже Снежные Королевы иногда испытывают волнение. Их светлая кожа, скорее всего, становится еще бледнее или на лбу появляется хотя бы одна морщина. У Елены Валерьевны дрогнули губы.
В столовой повисла тишина, и я почувствовала себя совершенно лишней. Но я бы ни за что не ушла. Наоборот, я желала услышать ответ и понять, что происходило в доме все эти дни, пока я пряталась от всех и почти ни с кем не общалась. И сейчас мне показалось, что прошел не месяц, а целая вечность. Вечность, полная невидимых для меня событий.
Егор терпеливо ждал, и его глаза недобро блестели. И кажется, он догадывался, какие слова произнесет его мать.
– Нет… – Елена Валерьевна положила мандарин на салфетку и поправила идеально лежащий воротник блузки. – Мы обсуждали с тобой это неоднократно и… Егор, я не хочу однажды сойти с ума от воспоминаний и горя. Пойми же меня наконец. Павел в моем сердце. Всегда. Да, да, он всегда в моем сердце… – Елена Валерьевна нервно взмахнула рукой и, желая переключить разговор на другую
– Дело твое, – холодно произнес Егор и взял еще один бутерброд.
– Я уеду, когда закончится дождь. Вернусь завтра к обеду.
Почти сразу появилась Эмма. Быстро приблизившись, она поставила перед Еленой Валерьевной тарелку с куском белой отварной или приготовленной на пару рыбы, с салатной зеленью и аккуратными половинками черри.
– Принести апельсиновый сок? – спросила Эмма.
– Нет.
Такие блюда помогали Елене Валерьевне сохранить модельную стройность, она выглядела молодо и безупречно. Прямые светлые волосы лежали на плечах, макияж подчеркивал красоту больших карих глаз, румяна нежного персикового цвета гармонировали с кремовой атласной блузкой. И фигура, как у девушек с обложки глянцевого журнала. Любой посторонний человек удивился бы узнав, что у этой женщины два взрослых сына.
«Теперь один сын… – Сдержав вздох, я отодвинула опустевшую тарелку. – Значит, на кладбище мы отправимся с Егором вдвоем».
Было обидно, что Елена Валерьевна ничего не сказала о папе, но этот спор явно длился несколько дней, и оставалось лишь догадываться, кто и что говорил раньше.
– Завтра вечером приедет Кристина. Егор, ты сможешь ее встретить?
– Она опять поругалась с матерью?
– Да, это традиционно случается раз в год, и, кажется, я к этому уже привыкла. Дети вырастают, а проблем меньше не становится. – Елена Валерьевна покачала головой и скептически посмотрела на рыбу, будто подозревала, что вкус филе ее не устроит. – Лучше бы Эмма приготовила форель, – добавила она и продолжила разговор с Егором: – Наташа позвонила вчера. Опять сожалела, что пятнадцать лет назад перебралась в Питер, жаловалась на дожди и сырость и просила присмотреть за ее дочерью. Я так и не поняла, из-за чего они поссорились, но в отместку Кристина грозит бросить институт. Нашла какую-то работу у нас в Москве и якобы едет на собеседование. То ли собирается устроиться помощником руководителя, то ли администратором… Конечно, это все бестолковые, ничего не значащие игры. Таких вакансий и в Питере полно. Просто Кристине хочется позлить мать. Запоздалый подростковый шантаж, не более того. Воспитываешь, воспитываешь… – Елена Валерьевна многозначительно посмотрела на Егора, – и в ответ сплошное непонимание. Кристина – дочь моей бывшей одноклассницы, – повернув голову уже ко мне, пояснила Елена Валерьевна. – Девочка хорошая, но немного избалована, впрочем, это свойственно детям нашего круга.
– Я встречу ее. – Егор отложил мобильник в сторону. – И мы где-нибудь поужинаем. Должен же кто-нибудь поддержать Крис и на этот раз. – На его губах появилась знакомая усмешка. – Избалованным детям нашего прекрасного круга лучше держаться вместе.
– Спасибо, – явно оценив шутку, со сдержанной улыбкой ответила Елена Валерьевна. Ее настроение улучшилось, вероятно от того, что спор с Егором погас и каждый сделал вид, будто разногласий не было. – Как обычно, Кристина поживет у нас. Пару дней или… неделю. Надеюсь, Наташа помирится с ней быстро, семейные ссоры удручают. Надо быть мудрее, спокойнее и терпеливее. Как думаешь, какую комнату приготовить Кристине? Не могу вспомнить, где она останавливалась зимой…
– На втором этаже. В крайней. Рядом с библиотекой.
– Это вполне удобно. И ей будет приятно и комфортно в знакомой обстановке.
Победив бутерброд, допив чай, я взяла большое круглое печенье, усыпанное застывшими шоколадными каплями, и встала из-за стола. Печенье я собиралась съесть позже, часа через два. Конечно, сейчас для моего желудка это была грубоватая пища, но впервые за долгие дни хоть что-то показалось аппетитным, и аромат ванили вызвал исключительно положительные эмоции.