Я — твои неприятности + Бонус
Шрифт:
Кто, я — секс? Он про меня так сказал? Я ему так сильно нравлюсь? Я даже обижаться на него за бойкую Марину с сиськами перестала.
— Так, молодожены, дуйте в баню миловаться! У меня не забор, а решето! Всю деревню мне тут соберете на киношку! — заругала нас баба Галя, вызвав красивую улыбку у Вити.
Мальчишескую, такую бесшабашную, что я невольно залюбовалась им. Такой он мне еще больше нравится, хоть я и от прежнего Витюши Николаевича, неулыбчивого, голову потеряла. И не только ее.
— Пойдем в баню, Киса, а то и там сильно жарко станет, и тут тоже, — Витя поднялся
— Я не могу с тобой, у меня купальника нет, — вспомнила я, а баба Галя укоризненно покачала мне головой, вручая полотенца.
— А у меня плавок тоже нет, — хмыкнул Витя, типа мне от этого станет проще, — Лена, давай скорее, я сам не справлюсь!
— Обещай руки не распускать тогда! И полотенце накрути на свой… — потребовала я у Виктора, хотя кто же бандитам-то верит? Только такие дурынды как я, скорее всего.
— Конечно, Киса, все на него накручу! — хохотнул Витюша.
С одной стороны, я была уверена, что и без меня справится, но чувство вины за то, что он из-за меня ранен, пересилило, и я решила, что можно и в белье там покрутиться, а потом выгоню его и заодно постираю и тряпки свои, и себя.
Баба Галя нам и большой чайник чая заварила, и веник выдала. Витя стоял в предбаннике, и когда я, сняв сарафан, прошла в баню, весело хмыкнул на то, что мыться собралась в трусах и лифчике.
В самой бане царил полумрак, лавочек, как в общей бане в Москве, не было, только один широкий настил сколочен. Не знаю названия, просто одна очень широкая полка. В ширину метра полтора, не меньше, а в длину — около двух.
Растянувшись на полке, я блаженно закрыла глаза и тут же их немного приоткрыла, услышав, как скрипнула дверь. Наблюдая из-под опущенных ресниц, как прихрамывая идет Витя. Так-то договаривались, что я ему помогаю, но вышло наоборот. Таз огромный он притащил, воды туда натаскал ковшом из бака, и брызгая на меня то своей пеной, то водой, намывался рядом. Конечно, полотенца на нем уже не было. Ну и ладно, мне в баньке так все лень стало, что я едва ли не уснула. Еще бы, он-то всю ночь дрых в своих кошмарах, а я не выспалась совсем.
Кажется, я действительно задремала, проснувшись от легких прикосновений прохладных рук то на ногах, то на спине.
Витя смывал с меня пену еле теплой водой, поглаживая, и его рука то и дело соскальзывала на ягодицы, задерживаясь на них явно больше, чем нужно. Я открыла глаза, чтобы напомнить ему, что он обещал руки не распускать, но оказалось, Витя уже не сидит рядом и... его эрегированный член покачивался прямо перед моим лицом. От неожиданности я вскочила, собираясь сбежать.
— Ты обещал руки не распускать, — прошептала я, потому что успела только с лавочки слезть и он меня поймал, прижав к своему горячему обнаженному телу.
— Я тебя обманул, — хрипло сознался Витя и, стиснув меня сильнее, накрыл мои губы своими. Так нетерпеливо целуя, словно я проспала тут значительную часть, когда он успел так сильно возбудиться.
Всего секунду ему понадобилось, чтобы справиться с застежкой бра и стащить его с меня, сразу облапив правой рукой грудь. Поцелуй становился все требовательней, как и руки, одна тискала грудь,
— Бля… опять кружится… — зло выругался Витя, прервав поцелуй, но меня из рук не выпустил, продолжая одной прижимать к себе, а второй заскользил от груди, пробежав пальцами по шее, коснулся губ.
Я подняла взгляд к его глазам, и меня словно в дурманящий туман окунули. Взгляд у Вити был такой красноречивый, обжигающий. Он медленно очерчивал мои губы указательным пальцем, я почти расплавилась в этой бане, в его руках, сгорая от его неприкрытого желания, его горячее дыхание пьянило, забилось и осело в легких вместе с ароматом геля, что он купил в деревне вчера.
Вдруг обхватив меня за щеки, Витя нажал на них, заставляя шире открыть рот, и его указательный палец скользнул по нижнему ряду зубов, медленно раздвигая челюсть все шире.
Он смотрел на то, что делает, и его широкая грудная клетка начала вздыматься еще чаще. Я поняла, что он хочет, но не могла сообразить, хочу ли этого я? Мне казалось, такие вещи нужно делать только для любимого мужчины. Словно поняв мои сомнения, он снова меня поцеловал, да так, что у меня ноги ослабли от его необузданной страсти! Просто шквал новых эмоций от поцелуя, тесно прижатой влажной кожи, от трения которой как будто искры летели, и вырвавшийся у него гортанный стон, когда он опустил мою руку на свой ствол, вынуждая обхватить его и поглаживать. Меня словно молния прошила от этого, кипящая кровь забурлила где-то в ушах, что я даже не с первого раза расслышала:
— На колени, Киса…
Витя качнулся и снова сел на лавку, широко расставив ноги и удерживая меня за талию, привлек к себе.
— Ближе, малышка, не бойся, — рвано прохрипел Витя, поглощая меня своими потемневшими глазами.
Я опускаюсь на колени и снова шокирована его размером. Ночью он выглядел иначе, и понятно, что так и должно быть… но, может, из-за набухших вен, оплетающих его длину, он кажется огромным? И из-за массивной головки с поблескивающей гладкой кожей розовато-красного цвета.
Я даже спросить не успеваю, с чего начинать, как его рука снова наматывает мои волосы на кулак и двигает голову. Его член оказывается у моего лица снова, и я зажмуриваю глаза, ожидая, что меня начнет мутить от запаха или от мыслей сделать это. В ноздри забивается снова аромат геля для душа и чего-то незнакомого, сладковатый аромат, совсем слабый, но от него во рту тут же набирается слюна.
— Открой ротик, Киса, — приказывает Витя, теряя терпение от моей медлительности.
Осторожно касаюсь губами, а потом и кончиком языка верхней части члена, и снова ожидаю, что будет тошнить. Но ничего подобного не происходит. Мне нравится его запах, и делаю следующий вдох уже смелее и, не дожидаясь его следующей команды, опускаюсь ниже, пока он не упирается мне в небо.