Я – твой сон

Грановская Евгения

– Ваш племянник?

Только сейчас она заметила, как сильно они похожи – Максим и тетя Клава. Те же брови вразлет, те же чувственные губы, те же искрящиеся глаза.

– Мы познакомились, тетя, – сказал Максим, глядя Ане в глаза. – И провели вместе пять незабываемых минут.

Аня снова покраснела.

– Не обращай на него внимания, – засмеялась тетя Клава, видя смущение Ани. – Они в Москве все такие. Болтуны! Максик, я тебе чаю налила. Иди, а то остынет.

– Чай – это святое! – Максим улыбнулся Ане и, подмигнув, сказал: –

Еще увидимся, принцесса!

Он вошел во двор дома тети Клавы и скрылся из виду. Тетя Клава проводила его взглядом, потом глянула на Аню и сказала:

– Красивый у меня племянник, правда?

– Правда, – согласилась Аня. – Похож на актера.

– Угадала, – тетя Клава улыбнулась. – Он и есть актер. Правда, начинающий.

Глаза Ани расширились.

– Но в фильме уже снимался, – добавила тетя Клава, и в ее голосе прозвучала гордость за племянника.

– А в каком фильме?

– Он еще не вышел. Называется «Белая акация». Максик там в эпизоде, – тетя Клава вздохнула. – Если, конечно, не вырежут. Он говорит, их там из фильмов вырезают сплошь и рядом.

– Почему? – удивилась Аня.

Соседка пожала плечами:

– Да по-разному. Иногда слишком длинно получается. Иногда… еще почему-нибудь.

– Может, все-таки не вырежут? – с надеждой проговорила Аня.

– Может, и не вырежут. Ну, пока, Нюр!

Тетя Клава скрылась во дворе. Аня пару секунд постояла неподвижно, о чем-то раздумывая и улыбаясь своим мыслям. Потом стерла улыбку с лица, словно испугавшись этих мыслей, подхватила с земли ведра с водой, толкнула сапожком калитку и поспешила к дому.

12

Фрол, ссутулившийся, всклокоченный, с темными кругами под глазами, остановился возле высокого бетонного забора с железной дверью. Вынул из кармана куртки руку и нажал на кнопку звонка. Потом еще раз. Опустил руку и стал ждать.

Минувшей ночью он не сомкнул глаз. А когда под утро все же задремал, ему приснился кошмарный сон, в котором Юрка Суслов стоял под окном его дома и жалобно просил впустить его внутрь.

Вскочил Фрол в десять часов утра, вспотевший от ужаса. Не умывшись, оделся и отправился к Егору. И пока шел, ему все время казалось, что Суслик незримо плетется следом, и Фрол боялся обернуться, чтобы не увидеть его бледное мертвое лицо.

…Щелкнул замок. Железная дверца приоткрылась, и Фрол увидел крепкого охранника в черной униформе с нашивкой «Гриф» на рукаве.

– Тебе чего? – грубо спросил он.

– Я… друг Егора Соболева, – сипло ответил Фрол. – Мы договорились встретиться. Вот я и пришел.

– К Егору? – охранник ухмыльнулся. – Зайди через пару часов.

– Я… не могу через пару. Мне надо сейчас. Дело срочное.

Охранник хмыкнул и покачал головой:

– Не получится. Егор в отрубе.

На лице Фрола отразилось замешательство.

– В отрубе? – недоуменно переспросил он. – В каком отрубе?

– В обычном. Выпил за

ночь две бутылки коллекционного коньяка и отрубился.

– Коньяка? – тупо переспросил Фрол.

– Угу, – иронично прокомментировал охранник. – Украл из бара Игната Борисовича. Босс ждет не дождется, пока сынуля придет в себя. – Он усмехнулся. – На месте твоего друга я бы лучше не просыпался. Бывай!

Охранник закрыл железную калитку перед носом Фролова. Оставшись на улице один, тот с минуту или даже больше не двигался с места, стараясь сообразить, что же делать дальше. Ему было страшно и одиноко. Душу охватила тоска. Нужен был друг, с которым можно посоветоваться, у которого можно попросить помощи.

А такой друг у Фрола остался один.

– Кореец, – тихо выдохнул он и сдвинулся наконец с места.

Через пять минут он был возле дома Витьки Кима. Калитка оказалась не заперта. Фрол вошел во двор, протопал к крыльцу, и в этот момент дверь дома открылась, и на крыльце появился сам Кореец.

– Фрол? – удивился он. – Здоров!

– Привет, Кореец!

Они пожали друг другу руки.

– Слушай… – голос Фрола подрагивал от волнения. – Нужно поговорить.

Витька Ким внимательно вгляделся в бледное, осунувшееся лицо друга и распахнул дверь шире:

– Ну, входи.

Фрол нахмурился и помотал головой:

– Нет. Там у тебя родаки. Давай на улице.

– Лады. – Кореец снова закрыл дверь. – Ну? Что стряслось?

Фрол помедлил, подыскивая подходящие слова, а затем сбивчиво начал, не глядя Витьке в глаза:

– Помнишь, мы вчера вечером… звали тебя? Прогуляться в лес?

– Помню, – кивнул Ким. – Надеюсь, вы не совершили эту дурость?

Фрол замялся.

– Что? – удивленно поднял брови Витька. – Вы правда ходили к старой шахте?

– Да, – выдавил из себя Фролов. Он поднял наконец взгляд на Корейца и с мольбой в голосе проговорил: – Вить, ты только не наезжай сразу. Я в заднице. И мне… В общем, мне нужна твоя помощь.

– Хорошо, – Ким прищурил черные, чуть раскосые глаза. – Рассказывай.

И Фролов приступил к рассказу. Говорил он тихо, сбивчиво, часто останавливался, набираясь смелости, чтобы продолжить страшный рассказ. А когда закончил и замолчал, Ким несколько секунд недоуменно и недоверчиво смотрел на него, после чего сухо уточнил:

– Значит, вы бросили Суслика умирать?

– Егор сказал, что его уже не спасти. Суслик так закричал… – Фрол перевел дух. – Там что-то было, понимаешь? Что-то утащило его в шахту и убило.

– Но ты не видел его мертвым?

– Не видел, – согласился Фрол.

Кореец еще несколько секунд смотрел на него, пытаясь осмыслить сказанное, затем разжал губы и презрительно процедил:

– Вот уроды.

Фрол молчал, понимая справедливость Витькиных слов.

– Значит, ментов вы не вызвали, – мрачно констатировал Ким. – И «Скорую» тоже. Вы хоть кому-нибудь об этом рассказывали?