Я – твой сон
Шрифт:
Парень осунулся, выглядел измученным и невыспавшимся. Усадив его за стол, конвойный вышел из комнаты для свиданий.
Некоторое время оба, отец и сын, молчали. Соболев-старший разглядывал сына с мрачноватым интересом, словно увидел его впервые после долгих лет разлуки. Егор опустил голову, в глаза отцу он не смотрел.
Первым молчание нарушил Игнат Борисович.
– Сидишь? – хмуро проговорил он.
Егор глянул на отца из-под насупленных бровей.
– Сижу, – тихо ответил он
– Какого черта ты это сделал?
– Ты сам знаешь, – сказал Егор. – Я не мог иначе.
– Вот как? Не мог, значит?
Егор вскинул голову, бешено сверкнул глазами и выпалил:
– А ты бы на моем месте как поступил?! Что бы ты сделал, если бы твоя невеста тебе изменила?!
Отец смотрел на него спокойным, холодным взглядом, и Егор снова отвел глаза.
– В общем, так, – сухо проговорил Игнат Борисович после долгой паузы. – Ты выйдешь отсюда завтра утром.
– Как? – изумился Егор.
– Просто. Ногами. А потом ты пойдешь к старой ведьме и будешь просить у нее прощения. На коленях! И молись, чтобы девочка осталась в живых.
Игнат Борисович встал из-за стола и направился к двери.
Маула собрала в узелок все, что было нужно, обвела комнату долгим взглядом, словно прощаясь, и вышла из дома.
На улице было холодно. Небо уже потемнело, но скорее из-за туч, потому что звезды еще не зажглись. Проходя мимо дома Клавдии, она услышала, как кто-то ее окликнул.
– Бабушка Маула!
Старуха остановилась и повернула голову на голос. У калитки стояла Клавдия.
– Бабушка Маула, – сбивчиво начала она, – я хотела сказать…
– Не надо, Клавдия, – оборвала ее Маула.
– Я виновата. Не доглядела.
Старая Маула отвернулась и зашагала дальше. Клавдия обиженно посмотрела ей вслед и не удержалась.
– А ты сама? – крикнула она. – Думаешь, ты сама не виновата? Где были твои глаза, старуха?!
Маула остановилась и резко обернулась. Клавдия тут же осеклась, наткнувшись на яростный взгляд ее холодных глаз. Секунду старая Маула смотрела на нее. Клавдия повернулась и быстро засеменила в дом. Старая Маула отвернулась и продолжила путь.
Ни Маула, ни Клавдия не заметили припаркованную на другой стороне улицы машину. Мотор не работал, фары были погашены.
Войдя в дом, Клавдия прикрыла за собой дверь и повернулась к шторке, отделяющей от комнаты умывальник. За шторкой кто-то умывался. Мужской голос из-за шторки проговорил:
– Это была старая ведьма?
– Да, – ответила Клавдия. Она села за стол, вздохнула и громко произнесла, обращаясь к человеку за шторкой:
– Я ее боюсь! Что, если она будет мне мстить? Ведь Максим – мой племянник. А это все случилось из-за него.
– Нет, – отозвался из-за шторки
Шторка отъехала в сторону, и Игнат Борисович Соболев прошел от умывальника к столу, на ходу вытирая руки. На нем были только майка и трусы. Остановившись возле стола, он нагнулся к Клавдии и поцеловал ее в щеку.
– Не бойся, маленькая, – сказал он. – Я все улажу.
Клавдия посмотрела на него снизу-вверх, потерлась об его мощную руку щекой и пожаловалась:
– Игнаша, у меня неприятные предчувствия. Сердце не на месте…
– Брось. – Соболев-старший улыбнулся любовнице. – Не думай о плохом.
– Как же не думать, если думается!
– Я знаю хороший способ отвлечься! – он нагнулся и снова ее поцеловал, на этот раз в губы.
– Сейчас? – игриво произнесла Клавдия.
– А почему нет?
Клавдия нахмурилась и с сомнением произнесла:
– Как-то это… некрасиво.
– Брось. Жизнь продолжается.
Игнат Борисович швырнул полотенце на стол, подхватил Клавдию со стула и, поцеловав в смеющийся рот, понес к кровати.
В машине, припаркованной неподалеку от дома Клавдии, сидели трое. На водительском месте – Георгий Лисицын, рядом с ним – телохранитель Кривой, сзади – лысый помощник Еременко.
– Он точно без охраны? – спросил, поглядывая на освещенное окно дома, Лисицын.
– Точно, – отозвался Еременко. – Я лично всех отослал – от его имени.
Лис повернулся к Кривому и коротко приказал:
– Давай.
Верзила кивнул и натянул на лицо маску-балаклаву. Затем вынул из наплечной кобуры пистолет, открыл дверцу и вышел из машины.
Маула шла по черной безлюдной улице к окраине поселка, туда, где он граничил с лесом и откуда рукой было подать до заброшенного рудника.
Порыв холодного ветра прошуршал листьями деревьев.
– ТЫ СДОХНЕШЬ, СТАРУХА!
– Может быть, – ответила Маула. – Но перед этим загоню тебя обратно в нору.
Она шла по темной улице, зная, что уже не вернется. Потому что, если хочешь что-то получить, нужно что-то отдать. А кровь можно искупить только кровью, ибо древние боги ценят жертвоприношения. Откуда-то издалека донесся тихий хлопок, а затем приглушенный женский крик. Потом хлопнуло снова, и крик оборвался. Маула не обернулась и не остановилась. Она поправила на голове платок и ускорила шаг.
Часть вторая
Возвращение