Я твой враг
Шрифт:
– Начинается, – шикнула Соня, приводя меня в чувства.
Когда я возвращаю взгляд к клети, то вижу, как туда выходит противник Демида. Он огромен, раза в полтора больше него по комплекции. У мужчины по всей спине и на икрах ног татуировки, а когда он мимолетно поворачивается в нашу сторону, у меня кровь стынет в венах. Взгляд убийцы. Холодный, расчетливый. Он не собирается проигрывать.
Зал оживает еще громче, когда в клети появляется Демид. Я не могу его увидеть, так как зрители поднимаются с мест, чтобы поприветствовать его. А когда они все рассаживаются, и бойцы уже кружат вокруг друг друга,
Замираю, когда вижу его полуобнаженным. Его крепкая грудь и спина напряжены, взгляд сосредоточен на противнике. На Демиде только черные с красными полосами шорты, верх открыт. Он как бог, спустившийся с Олимпа. И если до появления его в зале, Исай мне казался венцом творения мужской красоты, то сейчас я понимала одно. Как бы не злилась на этого придурка, как бы не ругала его, он лучший. С Огинским не сравнится никто не только в этом зале, во всем мире.
Соперник Демы идет в атаку первым. Каждый его удар, направленный на Огинского, отдается колкой болью в моем сердце. Я впиваюсь взглядом в них, боясь даже вздохнуть. Дема сосредоточен. Уходит от ударов, время от времени, идя в наступление, но уже после третьей атаки громилы, он пропускает удар в скулу. Трясет головой, ударяя по лицу перчаткой. Я буквально слышу его рык злости. Срывается в наступление, но здоровяк, пропустив один удар, бьет Дему коленом под дых. Огинского откидывает в сторону.
Демид поднимает глаза, и на одно мгновение я встречаюсь с ним взглядом. Мороз пробегает по спине от мысли, поразившей меня в этот момент. Он не готов драться. Разбитый, потерянный взгляд. Дема злиться на самого себя, он хочет победить, но он не знает, как собрать себя.
Он потерян, не знает для чего ему бороться. У него ведь больше никого нет. Ни мамы, ни папы. Я словно вижу все его глазами. Устрашающего противника, на борьбу с которым нет мотивации, нет сил. Я вижу серые обои его квартиры и удушающий полумрак и тишину. Мамы больше нет… Только запах лекарств остался и тикающий звук стрелок настенных часов, которые когда-то тетя Олеся купила с зарплаты.
Ему некуда идти, ему не зачем двигаться дальше. Он дрался для нее, а теперь и ее нет. И только алкоголь помогал ему эти дни забыться. Он же и забрал у Демки силы, сделав его тело слабым.
Прикрываю глаза, чувствую, как по щекам катятся слезы. И каждый мой всхлип, это удар громилы по Демиду. Он на полу, ублюдок сел прямо на него, продолжая молотить своими огромными руками по его лицу.
Нет! Пусть остановят это! Я не хочу! Не хочу!
Резко повернувшись к ложе хозяев, встречаюсь взглядом с Исаем. Он сидит у ограждения, и смотрит на меня в упор. В его глазах интерес.
– Пожалуйста, Исай, останови бой. Останови! – умоляют мои глаза.
Он так смотрит на меня задумчиво, а потом поднимает взгляд к рингу. Внутри все опускается от мысли, что никто в этом зале не придет к нему на помощь. Только он, только сам Демид может себя спасти.
– Ну давай! Вставай, хватит валяться Огинский! Не позволяй какому-то уроду избивать тебя как чертову грушу!
Сложив руки в молитвенном жесте, впиваюсь взглядом в ринг. Ублюдок сжимает шею Демы, буквально душа его. Я не вижу лица Огинского, оно все залито кровью. Его голова опускается
– Нет! Даже не смей, слышишь?! Даже, черт возьми, не думай об этом! – рычу, впиваясь в него глазами. Мне больно. И мне хочется убежать отсюда, но я не брошу его. Пусть он ненавидит меня, пусть презирает, но я буду с ним до конца. И я буду рядом.
Дема бьет ублюдка по голове. Первый удар после долгих минут сопротивления. Потом еще и еще. Он выворачивается и зажимая противника, меняет ситуацию. Теперь Демид берет его в захват. Противник слабеет, ему тяжело продолжать давить на Дему, и он уходит в сопротивление.
Воспользовавшись его замешательством, Дема сбрасывает его с себя. Поднимается на татами, и как только его противник оказывается на ногах, Огинский переходит в наступление.
Я не знаю, какая сила вдруг в него вселилась, но он молотит ублюдка как бешеный. Удар, снова и снова. Он подсекает его, валит на землю, продолжая осыпать его лицо сокрушительными ударами.
Весь зал стихает. Десятки людей смываются в одно серое пятно. Нет больше ничего кроме этой клети и бойца в нем. Удар, удар, удар. Демид вытравливает из себя эту боль, выплескивает одиночество и все страхи. Он сильный. И его никому не победить. Потому что Огинский вернулся.
Я смотрю только на его спину, мощные мышцы которой перекатываются под кожей от резких движений его рук. И когда к Демиду подбегает судья, и оттаскивает его, мне жаль только одного. Момент победы и абсолютного счастья, которое постигает его в эту секунду, настолько краткосрочен, что уже скоро все пройдет. Адреналин схлынет, как и жажда побеждать. Он вернется к своим мыслям, вернется к своему одиночеству. Все эти шлюхи, алкоголь и поведение дурака – все это лишь его защита. Способ забить, заглушить боль. И мне больно думать о том, что он разменивается на подобное, ведь Дема заслуживает настоящего счастья.
Весь зал вскакивает с мест. Все аплодируют. Первое, что я вижу, после того как наконец-то отрываю взгляд от ринга – улыбающуюся Соню.
– Бой был красивый! – восклицает восторженно.
Я киваю в ответ. Чувствую себя опустошенной. Такое ощущение, будто в тот момент вместе с Демидом на ринге была я. И вместе с ним получала удары. Сейчас у меня болела каждая косточка.
– Лия, – на плечо опускается ладонь бармена. – Тебя Исай зовет, подойди.
Поднимаю глаза к ВИП зоне, Исай уже за столом и отсюда его не видно. Зачем я ему? С легким волнением в груди, поднимаюсь наверх к его столику. Народ потихоньку выходит из зала. Возле столика Исая полно людей. Той самой девицы, что сидела у него на коленях, сейчас нет. Он занят разговором с высоким мужчиной средних лет, но когда видит меня, делает знак рукой, прося приблизиться.
Подхожу к нему на негнущихся от волнения ногах. Мирон, в это время занятый одной из девушек, поднимает на меня глаза.
– Эй, ты пришла! Почему опять в одежде? Я, блин, так не играю… – его наглый смеющийся взгляд сверлит меня. А мне ужасно надоели его шуточки.
– Мир, – рычит на него Исай.
Мирон поворачивается к брату.
– Че сразу, Мир? Поманила и не дала. А мне теперь сиди и гадай, как выглядят ее сиськи.
Конец ознакомительного фрагмента.