Я – твоя женщина!

Руденко Юлия

— Да, ма! — ответил он на звонок телефона с определителем и автоответчиком.

— Сынок! Там нашел тебя твой друг? Встретились? — волнуясь, спрашивала Лариса Ивановна.

— Встретились, ма, — все еще улыбаясь, говорил Гаров.

— Он, правда, такой богатый? Привез новый цветной телевизор в коробке. С пультом управления! Сказал, что это подарок от него самой лучшей маме самого лучшего парня на земле… Сынок! Чего же ты молчишь? Алло!..

— Правда? Он так сказал?.. 

Глава 27.

— Когда меня

ты позовешь, боюсь — тебя я не услышу. Как громко дождь стучит по крыше-э… — быстро поднимаясь по лестнице на пятый этаж, напевал Александр Свириденко.

Звонок в дверь раздался резко и пронзительно. Он нажал на кнопку еще раз.

— Саша! Ну что ты делаешь? — открыла дверь Дарья. — С ума сошел? Двенадцать ночи! Максим спит. Где ты дел свой ключ?

— У меня есть ключ? Правда? Извини! Извините, простите, пожалуйста! Дорогая, достопочтенная женушка! Не соблаговолите ли вы подать мне на стол тарелочку манной каши? Я ужасно голоден, — разулся и прошел на кухню лейтенант Свириденко.

— Каши нет. Есть котлеты.

— Как нет каши? Свари. Я подожду, — он подошел к ней сзади, положив правую руку на торчащую грудь, а левой задирая короткую комбинацию. — И только не говори, что у нас нет молока! Макс же его пьет, я тоже хочу! — Свириденко активно массировал женское тело.

— Пусти, — Даша с силой стала вырываться из крепкого кольца объятий.

— Не пущу!

— Пожалуйста! Ты, пьяный, что ли?

— Не-а!.. Кашу сваришь?

— Да сварю, сварю!

— Тогда ладно. Свободна! — опустил руки муж, достал из кармана скомканные двести долларов, бросил их на стол, направился в ванную, снимая грязную военную форму.

— Где мое полотенце? — закричал он, искупавшись под душем.

— Я его постирала. Оно сохнет. Возьми вот это.

— Постирала! А нельзя было постирать так, чтобы к моему приходу оно уже высохло?..

После ванной он вернулся на кухню:

— Где моя кашка?

Его загорелое тело, завернутое в полотенце, было мускулистым и хорошо сложенным. Он приглаживал коротко подстриженные мокрые волосы назад. Сел за стол, где уже стояла дымящаяся тарелка со стремительно тающим куском масла.

— Видела доллары? — спросил мужчина, делая акцент на второй слог.

— Видела. Откуда?

— С неба свалились.

— Не хочешь рассказывать — не рассказывай.

— Скоро мы с тобой, детка, переедем. Получим квартиру и будем жить припеваючи на самом Азовском море!

— Вашу часть опять переводят?

— Никого не переводят. Просто я увольняюсь из армии.

— Ты что? Всерьез?

— Конечно. Сегодня приехал один хороший знакомый Вадима на крутой иномарке, с чемоданом, набитым деньгами, с полным багажником оружия. И предложил ему работать на него, в одной из строительных фирм Ейска.

— Прямо булгаковский Воланд какой-то!

— Он самый! — усмехнулся Александр.

— А ты при чем?

— А я тоже напросился. Мердыев и Рыжов тоже поедут, Гаров.

— И что ты там будешь делать — на этой фирме?

— Не знаю. Деньги зарабатывать. Еще вопросы есть?

— Нет.

— Вот и славненько… Иди ко мне, детка.

Даша послушно села на голые

колени мужа. Он протянул руку к выключателю. Щелчок, — и свет погас.

— Какая ты у меня, шелковая! — прошептал Александр. — Я хочу тебя прямо здесь. На кухне. На столе.

— Нет. Не здесь.

— Не возражай мне! Ложись… Вот так!

Глава 28.

— То Грозный, теперь Ейск! Лишь бы куда, только не дома!.. Вечный бродяга!.. Всю жизнь мотаться собираешься?.. Плохо ему у нас!.. Рай ищешь? Да нет его, рая! Не-ет! Приехал крутой Малкович, поманил длинным рублем, и Саша весь в его власти! Мои родители тебе покруче подарки покупают! А ты! Неблагодарный! Ни стыда, ни совести!.. Купился! За телек мамочке купился! — Валерия никак не могла остановиться в своем монологе перед собирающим дорожную сумку мужем.

— Так! Что еще? — словно не слыша обидные слова жены, оглядывался Александр. — Ага! Зубная щетка! — и бежал в ванную.

— Давай, давай! Беги! Ищи приключений на свою голову!

— Любящие жены, между прочим, с мужьями ездят! — бросил ей вслед Александр. Валерия аж присела на ступеньку лестницы:

— Ты представляешь, насколько это серьезно — уволиться с работы?! А в Ейске кто меня ждет? Где я устроюсь? Здесь у меня стаж идет, разряд повышается! А там? Ты что ли сможешь меня одевать и содержать? Я — уволюсь, приеду, а ты возьмешь меня и бросишь! А что? Детей не хочешь! Жить дома не собираешься! Значит бросишь! Как я вернусь обратно домой? С какими глазами? Как побитая ворона? Не-ет! Спасибо. Ба-альшое спасибо!.. Слушай, а ты что, правда, не видишь, что Малкович — бандит?

Гаров не отвечал. Еще раз осмотрелся:

— Кажись все. Присяду на дорожку.

На секунд пять в доме воцарилась тишина. И едва-едва Валерия ощутила, что окончательно теряет мужа, одновременно и власть над ним, бегом спустилась с лестницы, прильнула к нему — резко вставшему со стула у входа, как он убрал руки ее от себя, сказал: «Пора!» — и шагнул за дверь, перевесив сумку через плечо. — Скотина! — процедила она сквозь слезы. — Ненавижу!

Прохожие на улицах Динской невольно провожали взглядами мчащуюся «девятку» с громко играющей музыкой. Гаров старался перекричать Филиппа Киркорова: «Дива Викторья, Афродита-а!..». И в какой-то мере ему это удавалось. Сердце его колотилось как никогда. Он не знал, правильно ли поступает, но отступать назад не привык. Ехал! И единственной настоящей верной подругой его была СВОБОДА!

— Андрюх! Я выехал! — радостно сообщил он по сотовому телефону, когда закончилась песня и станица осталась позади.

Удовлетворенный Малкович не менее окрыленно сообщил, что завтра в Ейск прибудет и остальная братва из Буденновска. Он сам выезжает из Волгограда.

…Однако Андрей Андреевич Малкович вовремя к своим друзьям не прибыл.

Глава 29.

Гаров который раз набирал зазубренный наизусть номер. И который раз слушал автоматический женский ответ сначала на русском, затем на английском языке. Малкович был недоступен более трех суток.