Я уже барон
Шрифт:
— Они же от меня не отстанут… — Ее губы задрожали, она готова была вот-вот разреветься. — Они надо мной издевались. Трубецкие не оставят меня в покое…
И тут она все-таки не выдержала и залилась слезами.
Конечно, как она откажет? Она же в услужении у Трубецкого. Ее семья у них на крючке.
— Аня, — я постарался говорить как можно мягче. — Что они с тобой делали?
Одного ее взгляда поверх одеяла было достаточно.
— Вот скоты… — злость вспыхнула во мне до размеров бушующего
Квартира Кутузовой
В дверь позвонили. Прибыл очередной гость.
Так как вечеринка была сугубо для своих, хозяин квартиры распустил слуг по домам. А гостей собралось немного.
— Машенька, дорогая, открой, пожалуйста, дверь! — раздался громкий голос генерала из гостиной.
Мария побежала открывать дверь. Она прилично нервничала — у них в гостях был сам Александр Есенин, которого Маша просто обожала.
Открыв дверь, она увидела на пороге директора института в легком клетчатом костюме и с неизменной тростью. В руках он держал бутылочку дорогого вина.
— Добрый день, Мария, — поздоровался он. — Я не рано?
— Нет, что вы, ваша светлость. Проходите, отец ждет. — Она отошла, слегка наклонив голову, и пропустила старика внутрь.
— Мария, мы не в институте! — погрозил ей пальцем Горький. — Зовите меня Макс!
— Хорошо, Алексей Максим… ой, давайте я вам помогу повесить пиджак! — вспыхнула девушка и помогла пожилому директору с одеждой.
В гостиной уже собрались Кутузов-старший, Белозеров да Есенин. Когда в комнату вошел Горький, все его приветствовали, как почетного гостя. Маша тихо села в кресло в углу, чтобы быть менее заметной.
— Алексей Михайлович, ну не стоило, полно вам! — смущенно произнес Кутузов, принимая бутылку вина. — Как насчет быстренько ее распить? — подмигнул он присутствующим. — Пока Алеф с Наташей и Валерьяном Валерьевичем не прибежали…
— Хех, Сережа, а ты как всегда… — улыбнулся Горький и, повесив трость на спинку стула, хлопнул в ладоши. — Ну, понеслась, мои хорошие!
— Поддерживаю, — улыбнулся Есенин.
Когда бокалы наполнились, и пустая бутылка отправилась под стол, Горький спросил:
— Саша, тут все свои. Расскажи, зачем ты раскрыл своего брата перед всем КИИМом?
Сильнейший маг в Империи одним глотком опустошил полбокала и довольно улыбнулся.
— Пустяки. До меня дошли сведения, что на Антона хотят совершить покушение. Первый раз убийца оплошал, поэтому послали кого-то более… сильного… — Он немного призадумался и добавил. — Посему хранить тайну личности моего любимого брата уже не имело никакого смысла. Кому не надо, уже знают. Да и теперь Антона боится весь КИИМ.
— И то верно, — согласился Кутузов, — Но хочу заметить, парень и до этого был
— А я думал, ты пришел помочь с прорывом… — расстроился Белозеров, который немного расслабился от хорошего алкоголя и не менее хорошей компании.
— Ну, и это тоже! — кивнул Есенин.
Тут в дверь позвонили, спасая Александра от неудобных вопросов.
— Ага, легки на помине! — улыбнулся Кутузов. — Машенька!
— Уже иду…
— Сережа, может твоей дочурке скучно с нами? — осторожно спросил Горький.
— У нее священная миссия, Алексей Максимович! Следить за тем, чтобы я не перебрал! — расхохотался Кутузов. — А то, глядишь, приму лишнего, и такое начнется…
— Ну, да как в прошлый раз? — улыбнулся Александр, и они с Белозеровым тихонько чокнулись.
— Да, кхм… и к тому же, — продолжил Кутузов, резко посерьезнев. — У Машки ухажер нашелся. Этот, как его… Кузнецов!
— Кто сказал, Кузнецов? — вошли в комнату Звездочет, Ермакова и Старостелецкий. Последний нес бутылку с какой-то мутной водичкой. Лица присутствующих тут же приобрели блаженное выражение.
— Валерьян Валерьевич, голубчик! — бросился жать ему руку Горький. — Чувствую, вечерок удался!
Наталья Ермакова со Звездочетом тоже не отставали и принесли по бутылке вина.
— Так что там опять этот Кузнецов? — спросила магичка, бесцеремонно открыв свою же бутылку и налив себе бокал. — Кажется, он сегодня уже весь обыкался, бедный…
— Точно, — кивнул Кутузов. — Безбашенный, но смельчак, каких поискать.
— Прям как ты в молодости?.. — шепнул Звездочет.
— Однако отдавать мою дочку за такого как он это… — поджал губы генерал.
— Ага, Кузнецов? — призадумался Есенин. — Кажется, мы встречались во время прорыва? Интересный молодой человек…
Стоило этой фразе слететь с его губ, как все в комнате, даже Горький, замолчали и повернулись к нему. Настолько могущественный маг и хвалит какого-то студента?
— Наш пострел везде поспел, — хмыкнула Ермакова, присаживаясь к Есенину. — И как он тебе?
— Он как будто… Создан для магии.
— Так и есть! — подтвердил Старостелецкий, — У него невероятный потенциал!
— Ага, вот и влип этот «талант» в историю с бандами… — вздохнул Звездочет.
Он расставил на столе несколько рюмок и принялся открывать знаменитую настойку профессора.
— Парень с мозгами, справится, — ответил себе Звездочет. — Ну, а если нет, то не такой уж он и талантливый.
Они пропустили по паре рюмочек и оставили эту тему.
— Саша, слышал, твой отец хочет новый сборник стихов выпустить? — спросил Горький, у которого глаза уже блестели. — Девятый, да?
— Да, от фанатов отбою нет, — кивнул Есенин. — Особенно девушки бальзаковского возраста…