Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
— Чепуха! — тут же вспылила Хино, вспомнив, опять же, Минако. Она говорила то же самое, но несколько иначе, другими словами.
Впрочем, Юичиро не обиделся, лишь молча притянул ее обратно к себе и обнял. И куда только делась его былая робость? Возможно, родные стены придавали ему уверенности; или же атмосфера, царящая вокруг. Он касался пальцами шелковистых прядей волос Рей, перебирая их, подобно струнам редкого инструмента.
Хино, вздохнув, положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Они больше не танцевали — скорее, стояли на месте, обнявшись; но, похоже, это никого не волновало. Напряжение, копившееся в Рей столько
С каждой секундой, проведенной вот так, в крепких мужских объятиях, Рей все больше и больше проникалась осознанием того, что она кому-то нужна — вся, без остатка, со своими многочисленными недостатками, вспыльчивостью и грубостью. Ее любят! Даже с грузом долга Сейлор воина. И как это можно не замечать? Ведь это воистину не имеет своей цены.
Так удивительно хорошо в этот момент!
Юичиро чуть отстранился, и Рей, удивленно заморгав, непонимающе уставилась на него. Кумада, легонько проведя пальцами по щеке Хино, наклонился и совсем неощутимо коснулся ее губ — невесомо, словно крылом бабочки.
Миг — и внутри Хино вспыхнуло настоящее пламя, искрами отражаясь в глазах. Губы горели, по телу жидким огнем бежала кровь, подгоняемая рвущимся наружу сердцем. Тихо охнув, Рей порывисто обняла Юичиро, уткнувшись лбом в его плечо и закусив губу. Ей не верилось, что все это происходит именно с ней. Что именно она сейчас тает в объятиях того самого парня, которого столько времени считала неудачником.
Пожалуйста, прости меня, но я не могу не любить тебя… — прозвучало напоследок, и Рей с Юичиро невольно подумали, что свидание удалось.
В поезд, идущий в Токио, село гораздо больше людей, чем уехало. Пятеро девушек, Луна, Артемис и, конечно же, Юичиро, который на словах решил вернуться к обязанностям ученика священника, а на деле — чтобы быть поближе к Рей, с которой у них теперь была полнейшая гармония. Конечно, она могла назвать его дураком, идиотом, фыркнуть или отвесить Кумада легкий подзатыльник, но потом неизменно подслащивала пилюлю объятием или быстрым поцелуем в щеку.
Между Луной и Артемисом по-прежнему чувствовалось некое напряжение, хотя они старались вести себя в компании друг друга с легкой непринужденностью. И никто, кроме Минако, не мог заподозрить, что в теплые отношения лунных жрецов закрался разлад. За всю дорогу домой они едва перекинулись парой-тройкой фраз; но Артемис, несмотря на это, выглядел весьма довольным. Луна-таки разрешила ему прошлой ночью лечь в нормальную кровать, но проспали они на пионерском расстоянии и в одежде. Впрочем, даже лежа на самом краешке кровати, Артемис был доволен, хоть и не мог уснуть. Спать с Луной бок о бок в облике котов — запросто, но в человеческом обличии это отчего-то давалось с трудом. Жрица тоже не могла уснуть; так они и пролежали в разных сторонах кровати в одной позе, боясь пошевелиться, до самого утра.
Усаги, проснувшись, долго сокрушалась по поводу того, что так глупо попалась на крючок первородного греха, и что друзьям пришлось рисковать ради ее спасения; но, как бы то ни было, о съеденном она не сожалела, так как все это и впрямь было очень вкусно. Волнение вызывало другое: как теперь все это скажется на ее фигуре? Оставалось
Минако вернулась домой одна. Артемис выказал желание проводить Луну до дома Мако — теперь ей предстояло жить там, ибо семейство Цукино вряд ли бы оценило подобный расклад в пополнении состава семьи, — и Айно не нашла повода для отказа.
Войдя в фойе, девушка первым делом двинулась к почтовому ящику, дабы проверить, не пришли ли какие-нибудь счета за время ее отсутствия. Корреспонденция и впрямь имелась, хоть и не имела никакого отношения к оплате услуг. Минако вытащила из почтового ящика конверт из плотной белой бумаги, на котором не было написано адреса отправителя. Повертев его в руках, Айно положила его в сумочку, решив разобраться с ним позже.
Впрочем, любопытство ее разыгралось с новой силой, когда девушка переступила порог квартиры. Заинтригованная и немного взволнованная, Минако надорвала конверт и вытащила оттуда деловые бумаги, заверенные множеством подписей и печатей. Всюду стояли ее фамилия и инициалы; пустовало лишь место для росписи.
Минако судорожно пролистала бумаги. Нет, ошибки быть не могло. Это были документы, подтверждающие ее право на владение клубом Moonlight Paradise. Оставалось лишь поставить росписи, чтобы стать полноправной хозяйкой заведения. Ошалело уставившись на внезапно свалившиеся на голову обязанности в виде документов, Айно озадачено потерла виски, а затем вновь покрутила в руках конверт, пытаясь найти в нем ответы на рой вопросов в голове. В нем, судя по ощущениям, явно было что-то еще, и когда Минако вытряхнула содержимое конверта на пол, на коврик плавно спланировала карта. Червовый туз.
Комментарий к 39. Оранжевый кристалл: Чревоугодие Буду рада видеть вас в группе, посвященной фанфику: https://vk.com/selia_meddocs_group
Арты, иллюстрации и дополнительные материалы к “Я в любовь нашу верю...” — здесь.
Перевод эпиграфа:
Выстрел в сердце.
И твоя вина, дорогая, в том, что
Ты портишь любви репутацию.
====== 40. Личный кошмар Усаги ======
I don’t know how I got this way
I’ll never be alright
So I’m breaking the habit
I’m breaking the habit
I’m breaking the habit
Tonight…
Linkin Park — Breaking the Habit
Выходные!.. Любимое слово большинства людей на этой планете. Дни, когда можно привести себя в порядок, передохнуть от тяжкого груза будней и сделать что-нибудь полезное для души и тела. Но главное, конечно, выспаться. Возможно, не всегда выходит так, как планировалось, но сама мысль о том, что в выходные можно подольше понежиться в кроватке, греет не хуже солнца в пригожий летний день. А уж когда за окном бушует непогода, то радость от этого осознания возрастает в несколько раз.
Что-что, а сладко поспать Усаги любила. В школьные годы эта слабость частенько создавала ей массу проблем, но сейчас все было иначе. Курсы по психологии, которые девушка посещала последние полгода, закончились совсем недавно, и теперь Цукино вновь была свободна, как весенний ветер. Правда, теперь она хотела записаться на занятия по кулинарии, но всячески оттягивала этот момент, сомневаясь в логике принятого решения. Усаги постоянно портила продукты и не могла на глаз отличить дрожжи от панировочных сухарей, не говоря уже о том, чтобы вникать в нюансы приготовления блюд сложнее уровня омлета.