Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
— А это мы сейчас проверим…
«Хилтон Токио Бэй», внушающее благовейный трепет здание, в вечернем свете выглядело просто фантастически. Сотни окон гостиницы сияли теплым желтым светом, приглашая войти, играла приятная живая музыка, создавая праздничную атмосферу. Казалось, что даже в воздухе витало воодушевление, предвкушение чего-то непривычного, грандиозного. Люди, прибывшие на бал раньше, медленно и с поистине королевским достоинством поднимались по широкой каменной
На стоянке яблоку негде было упасть, и Мамору с трудом припарковал свой автомобиль между серебристым Порше и черным кадиллаком.
— Просто невероятно, какому количеству людей не терпится распрощаться со своими деньгами, — произнес парень, помогая Минако выйти из машины.
Айно пожала плечами и оправила складки своего шифонового платья цвета кремовой розы:
— В этом вся суть благотворительности. Ничего удивительного.
— Позвольте вашу руку, — галантно предложил Мамору, и Минако с удовольствием приняла ее, попутно замечая:
— А тебе идет фрак. Он как будто дополнительно подчеркивает все твои джентльменские качества.
— Рад слышать, — отозвался Чиба, кивнув.
Вместе они поднялись по лестнице, ослепляемые торжественными огнями иллюминации. Айно шла рядом со своим кавалером, гордо расправив грудь и вскинув голову. Она знала, что ее провожают мужские восхищенные взгляды, и была этим очень довольна, хотя больше всего на свете она ценила восхищение всего одного человека. Того, на чье крепкое плечо она опиралась.
Отдав свои пригласительные начищенному до блеска швейцару, Минако и Мамору пошли в прохладный холл гостиницы, где уже горели тысячи свечей. Девушка знала, что они искусственные, но это нисколько не разрушала царящую здесь ауру волшебства и изысканности.
Всю стену напротив занимала огромная вывеска, призывающая принять участие в благотворительной акции, а под ней — несколько урн с пожертвованиями. Пара пожертвовала по нескольку сотен йен в охраняемый прозрачный бокс с деньгами, и могли теперь со спокойной душой отдыхать на балу: танцевать, развлекаться, участвовать в фуршете или вести неспешные разговоры с бокалом шампанского.
Айно не преминула взять один такой с подноса проходящего мимо официанта и немного пригубить. Острые пузырьки приятно защекотали в носу, и Минако улыбнулась, посмотрев на золотистую жидкость на свету.
— Ты не возражаешь, если я подойду к той компании? — Мамору кивнул в сторону одетых с иголочки мужчин в возрасте. — Это мои преподаватели, а один даже руководитель моей научной работы.
— Почему бы и нет? — пожала плечами блондинка, вскидывая голову и улыбаясь. — Я тоже пойду поищу своих девчонок.
— Не скучай.
Чиба запечатлел на руке своей спутницы галантный поцелуй и скрылся в толпе. Минако же глубоко
— Минако! Эй! — раздалось откуда-то слева и, обернувшись, Айно с удивлением узнала в хрупкой блондинке, что сидела в нише на белой оттоманке, Усаги Цукино. Минако замерла, всматриваясь в ее черты. У недавней знакомой не было привычных оданго. Вместо этого волосы были распущены и присобраны на затылке сверкающей заколкой — точь-в-точь, как у нее самой.
«Если бы не платье, — заворожено подумала Айно, — нас легко можно было бы спутать».
От этой мысли по ее спине табуном пробежали колючие мурашки, и Минако, двигаясь, словно во сне, подошла к Усаги, искусственно улыбаясь.
— Милое платье, — выдавила она из себя.
— Спасибо, — широко улыбнулась Цукино, расправив пышную розовую юбку. — Сядь, пожалуйста, со мной. Я чувствую себя не в своей тарелке среди всех этих людей, а ты первое знакомое лицо, что я увидела.
Айно села, чувствуя себя неудобно вместе со своим некстати объявившимся близнецом.
— Где твои оданго? — прервала она жалобы Усаги, многозначительно посмотрев на новую прическу блондинки.
— Для вечеринки решила сделать что-то из ряда вон выходящее, — заговорщически подмигнув соседке, проговорила Цукино. — Да так увлеклась, что чуть не опоздала. Кстати, тут классный фуршет. Была возле стола?
Минако покачала головой.
— Зря. Там подают обалденные тартинки. Пойдем, ты обязана их попробовать!
— Но… — попыталась было воспротивиться Айно, но Усаги уже дернула ее за руку, силком поднимая с дивана.
— Пошли, ну же!
Пришлось подчиниться, иначе ее неугомонный клон не угомонился бы.
— Я — Луна, мой код — 008, пароль — «Лунный кролик печет рисовый пудинг», — Луна сидела в темной комнате, освещаемой лишь светом планшета Цукино, что девушка небрежно оставила на кровати. По изображению шла рябь помех, но все же это не помешало кошке услышать строгий голос из хрипящего динамика:
— И как, получается?
— Не очень хорошо, но Усаги справляется, — отрапортовала лунная кошка.
Воцарилась пауза, разбавляемая лишь помехами в динамике.
— А что там у Артемиса? — таинственный Голос продолжал задавать вопросы, словно начальник подчиненному.
— У него есть подозрения насчет одной девушки. Мы считаем, что она одна из наших воинов.
— Хорошо. Продолжайте свои наблюдения. А где сейчас Сейлор Мун?
— На благотворительном балу.
— Почему вы оставили ее без присмотра? — Голос приобрел стальные нотки. — Связывайся с Артемисом и отправляйтесь туда. Разрешаю принять вам человеческие формы.