Я вам покажу!
Шрифт:
От имени редакции…
МОЯ СИСТЕМА КРОВООБРАЩЕНИЯ ОТМИРАЕТ
До вчерашнего вечера не было ни слова от Адама. Сегодня я приняла твердое решение — Шимону. Я просто спрошу, как дела у отца, потому что от него нет никаких известий.
— Так ведь отец ненадолго уехал в Нью-Йорк, — ответил после минутного молчания Шимон.
Я притворилась, что это меня ничуть не задело, но стало как-то скверно на душе. Почему он мне не написал? Не обмолвился даже словом? Что происходит? Я не собиралась паниковать или
Уважаемый Адасик!
Надеюсь, ты прекрасно проводишь время в Нью-Йорке. Там наверняка есть небоскребы, симпатичные люди, съехавшиеся со всех концов света, и ты, полагаю, мне скоро об всем сообщишь. Шлю горячий привет от имени всей редакции.
Истосковавшаяся Юдита.
А маленький ангел шептал мне в ухо: «Не будь подозрительной! Отсутствие доверия может загубить самые лучшие отношения! Не контролируй, не выпытывай, не наводи справок»!
Я пыталась прогнать прочь это назойливое существо, но от него нелегко было отделаться. «Не наводи справок. Найми детектива, — шептало мне мое второе „я“. — Он наверняка познакомился с потрясающей негритяночкой или с одинокой полькой, которых хоть отбавляй на чужбине, и уже к тебе не вернется».
А может быть, Улина гадалка была права?
Я уверена, что мое состояние — следствие резкого падения уровня окситоцина. Если бы на этой планете нашлись умные люди, они бы вмиг сообразили, что его надо производить в таблетках, и не пришлось бы мне страдать от одиночества, а также от того, что я не знаю, где мой любимый. И почему он ни словечком не обмолвился, что собирается куда-то ехать?
Мы договорились, что музыкальный центр я заберу у Тосиного отца заранее, потому что на день рождения он приедет прямо из Лодзи, где у него какие-то свои дела, хотя меня это ничуть не касается. И теперь у меня проблема. Тося — страшная плутовка, обязательно разнюхает, что бы я ни спрятала дома. Так было всегда. Еще крошкой она залезала именно в ту тахту, в которой были припасены подарки к Рождеству. Или же забиралась именно в тот шкаф, где хранились подарки ко дню рождения. Однажды, когда ей было, кажется, восемь лет, мы ухитрились спрятать подарок в духовку. Но пришла мама, и Тося, которую на этот раз подвел нюх, упросила бабушку сделать запеканку. И добрая бабуля сделала внученьке запеканку в духовке. Кукла Барби тоже испеклась, и во всей квартире стояла невыносимая вонь. Ни за что бы не подумала, что Барби может наполнить весь дом таким амбре.
Правда, приятельница Агнешки, когда они жили в Африке, поджарила на пицце крысу, обитавшую в духовке, а потому — чего уж говорить о Барби…
Эксик приехал за мной в редакцию, довез до самого дома, чтобы я на ночь глядя не тащилась на поезде, к тому же с дорогостоящей коробкой. Когда мы добрались, я не знала, как себя вести. Приглашать на чай? Или не приглашать? Я бы не задумываясь любого пригласила, но его? Я многословно его поблагодарила, а потом вопреки себе как бы невзначай спросила:
— Может, зайдешь на минутку?
Эксик просиял от радости. Я открыла ворота. Мне только не хватало, чтобы и у него сняли колеса. Остался бы здесь навсегда. Тося как
— Я вам приготовлю что-нибудь вкусненькое! — прощебетала она. — Идите в комнату.
Я рассчитывала, что Тося посидит с отцом, а я, быть может, приготовлю им что-нибудь вкусненькое.
— Ты превосходно здесь устроилась, — сказал бывший и расположился в кресле Адасика. Оно было ему совершенно не к лицу. — Тося счастлива… Да… Вероятно, тебе было нелегко…
На языке так и крутилась какая-то колкость, но я сдержала себя — не цепляйся, женщина, к прошлому — оно умерло. Я улыбнулась:
— Тося у нас удалась.
Тося чинно прошествовала в комнату с тремя стаканами чая, сдобным печеньем и ореховым шоколадом. Поставила все на стол и подошла к телефону, потому что он как раз зазвонил. Борис, который спал в углу за камином мертвым сном, поднялся при звуке телефона и зарычал на Эксика, мой милый песик.
— Борис, это же твой хозяин. — Эксик протянул руку, а Борис, предатель, помахал хвостом.
— Звонит Уля. — Тося подала мне трубку.
— Я не могу сейчас говорить. У меня Тосин отец, перезвоню тебе попозже, — извинилась я перед подругой. — Или завтра, я должна сегодня еще поработать. — Выразительно взглянув на Экса, я положила трубку.
— Папуль, тогда ты можешь подняться ко мне наверх. — Дочь бросила на меня умоляющий взгляд: — Только попьем чаю вместе, ладно?
— Конечно, — улыбнулась я.
Кто бы мог подумать, что когда-то я не представляла себе жизни без него. А теперь передо мной сидит совершенно чужой мужчина и занимает кресло моего любимого. Но Тося вся светилась от счастья, и это никак не скинешь со счетов. Для нее, по-видимому, уж лучше так, чем если бы родители грызлись как кот с собакой.
— У вас уже есть для меня подарок? — Тося вела себя как малолетка племянник.
— Надеюсь, нюх тебя подведет.
— А можно я отгадаю, что это?
— И не думай! — накинулась я. — Никакого отгадывания! Учись быть терпеливой.
— Мама права, — поддержал меня Эксик, а я чуть было не упала с кресла.
Еще никогда в жизни он не признавал моей правоты. Никогда. Это, по-видимому, подтверждает правильность Тосиных выводов.
В процессе эволюции мужчины начинают (хотя и не всегда) понимать, что к чему в жизни. Но если рыбам понадобилось триста миллионов лет, чтобы научиться передвигаться по суше, то чему может научиться мужчина всего лишь за два года?
Я прибрала на кухне и пошла к себе. Включила телевизор и компьютер. Села на тахту и задумалась, за что взяться. Для начала взяла в руки пульт. А вдруг найду что-нибудь интересное? К примеру, брачные обряды птиц во влажных африканских джунглях? Я пощелкала пультом, что вызвало у меня ассоциацию с Адасиком, но никаких африканских птиц не было. На экране белели силиконовые сиськи, блондинистый вамп метался по постели и, глядя в камеру, стонал: «Позвони мне, я жду, тебя, мечтаю о тебе!» Совсем как я о Голубом. Щелк — кто-то махал и махал ножом, но неизвестно кто, потому что в темноте поблескивало только лезвие; щелк — красивое тельце ныряло в бассейне, переворачивалось на спину, грудь смотрела в небо, не шелохнувшись, словно приколоченная, к грудной клетке, щелк — «Новости». Я выключила телевизор.