Я — ваши неприятности
Шрифт:
— Девятый.
А мне стало буквально дурно, потому что я поняла: по мою душу. Жесткое лицо, холодный взгляд.
Глядя поверх его плеча, я с томлением ждала, когда лифт поднимется. Тип напротив протянул руку, нажал кнопку “Стоп”, а потом “Девятый этаж”.
— В чем дело? — холодно спросила я, пытаясь держать голову повыше.
— Поговорим, — ответил он вполне спокойно и без ухмылки. Почему-то это пугало еще больше.
— С чего вы взяли, что я хочу с вами говорить? — храбрясь из последних сил, сказала я.
Теперь он слегка ухмыльнулся и придвинулся ближе.
— Что вы там нашли? — спросил он. Голос звучал тихо и до жути спокойно.
— Деньги, — ответила я.
— И все?
— Этого мало?
— Вот что, красавица. Я сейчас разок полосну бритвой, и добрый доктор будет долго тебя штопать. Прикинь, что останется от твоей красоты?
Пугать меня вредно. Для меня, конечно. Со мной начинает твориться что-то неладное. Вот и сейчас вместо того, чтобы упасть в обморок, я вдруг некстати вообразила себя Жанной д'Арк: враги наседали, золотые лилии на знамени трепетали над головой, а я рвалась к Лионским воротам.
— Полосни, — сказала, глядя ему в глаза. — Может, я успею плюнуть тебе в морду.
Не знаю, кто из нас спятил: я или все-таки он. Но могу поклясться — этот сукин сын засмеялся. И тут случилось нечто совсем невероятное: двери лифта открылись, сукин сын вышел, а я последовала за ним с намерением закричать: “Караул! Помогите!” Кричать я могла сколько угодно, жаль, слушать некому — холл и оба коридора, в него выходящие, были пусты. Я растерянно замерла, а тип свернул в один из коридоров и пошел не спеша, и вскоре растворился в полутьме. А я тоненько взвизгнула и начала оседать на пол. Захлопнулись двери лифта. Это и привело меня в чувство. Я сообразила, что поблизости по-прежнему никого нет, а тип, так удачно исчезнувший, может в любой момент возникнуть вновь.
Я бросилась к лестнице, на ходу пытаясь сообразить, на каком этаже нахожусь. Надо полагать, я была похожа на сумасшедшую и до смерти перепугала улыбчивого парня в стерильном холле. Ворвалась в кабинет Тарханова, рухнула и в кресло и прикрыла глаза. Все вертелось, кружилось и неслось кувырком.
— Боже ты мой, — ахнула Серафима. Илья Сергеевич налил в стакан воды, а Саша бестолково топтался рядом.
— Меня только что пытались убить в вашем лифте, — сообщила я.
Тарханов передал стакан тетушке и торопливо схватился за телефон. Беспокоил службу охраны. Дело, по-моему, зряшное. Спросил отрывисто:
— Как он выглядел?
— Настоящий убийца… глаза такие, ужас. Высокий, темные волосы, физиономия мерзкая… — Мне и самой было ясно, что описание, данное мной, поможет мало: чересчур эмоциональное и малоконкретное.
— Он посягал на твою честь? — участливо спросила тетушка.
— Дура ты беспросветная, — рявкнула я. — Он знать хотел, что мы нашли у твоего Петюни.
Серафима слабо охнула, а я почувствовала некоторое удовлетворение: не одной мне страдать. Саша, закусив губу, с томлением смотрел в угол, а Тарханов хмурился.
— Найди Володю, — сурово заявила я Серафиме. — Видишь, как все оборачивается.
— Торопиться не стоит, — вдруг сказал Тарханов, чем, признаться, очень
— Да, — влезла Серафима. — Мы посоветовались и так решили.
— Илье Сергеевичу что не решать, — съязвила я. — Его в лифте бритвой не пугали.
— Лика, — терпеливо начал он, точно я была слабоумной, а он пытался объяснить, что дважды два будет четыре. — Никто точно не знает, нашли вы в доме что-то важное или нет. Если не предпринимать никаких действий, вас оставят в покое. Если же обратиться в милицию, рано или поздно об этом узнают, и тогда опасность станет по-настоящему серьезной…
— А лифт, конечно, не в счет? — обрадовалась я, а потом нахмурилась. — Может, вы забыли, но меня не так давно хотели убить. Возможно, для вас это несерьезная опасность, вы в кабинете сидели…
— Не драматизируй, — отмахнулась тетушка. — В лифте тебя пугали. Кто-то хочет вынудить нас действовать. Неужели не ясно?
Илья Сергеевич сразу же кинулся ей на помощь:
— Взять сейф было большой ошибкой, Лика. Второй ошибки мы сделать не должны.
— Хорошо, — зло кивнула я. — Поступайте как решили. Но я заношу в протокол свое личное мнение: чем больше мы хитрим, тем скорее запрыгаемся. Это плохо кончится.
— Ладно, записали. Успокоилась?
— Это сложно. Ты Катка видела?
— Которого?
— Юрика, естественно.
— Конечно, он в казино был.
— А потом в твоей квартире. Приехал и в друзья набивался.
Серафима моргнула.
— Серьезно?
— Это уж не мне судить. Кстати, про Циркача спрашивал. Соображаешь, в какой переплет попали? Если заказные убийства каким-то образом связаны с казино. Каток о них знал. А теперь ни с того ни с сего со мной дружить хочет.
— Давай-ка подробнее расскажи, о чем беседу вели, — забеспокоилась тетушка.
Я рассказала подробно. Саша томился, Серафима размышляла, а Тарханов заговорил:
— Если Лика права и Каток причастен к заказным убийствам, значит, желает знать, что вы делали у Петюни. Но может быть и другой вариант: то, что кто-то рискнул залезть в казино, не побоявшись самого Катка, должно навести его на определенные мысли. Например, что Серафима, не простив обиду, через племянницу натравила Циркача. Естественно, он желал бы знать, так ли это. Потому и явился. Как листок с датами попал к Скобелеву, нам неизвестно, следовательно, утверждать, что убийства связаны с казино, затруднительно. Каток вполне может ничего о них не знать. В этом случае его интересует только Циркач. Так это или нет, мы и должны выяснить.
— Илья Сергеевич, вы авантюрист, — холодно заметила я, он только плечами пожал, тут до меня кое-что дошло, и я спросила ласково:
— А кто, простите, выяснять будет?
— Он же пригласил тебя в ресторан, — подняла брови Серафима.
— Ага, — кивнула я. — А кто на днях пугал меня страшилками, из города бежать советовал?
— Мы тебя одну не оставим, — утешила тетушка. — Я буду в ресторане вместе с Вовкой. Пусть мент немного отъестся, пока жена в отъезде.
— Даже не знаю, как благодарить.