Я верну тебя
Шрифт:
К забору пробираюсь. Он добротный, из ракушечника выложен. Забираться на него проще простого, упираясь ногами в каменную кладку. Хорошо, хоть по верху битого стекла не положили, иначе бы руки поцарапала. А так, перемахнула без проблем и вдоль забора по улице бегом. Подальше от дома Кайсарова, где уже собаки лай подняли.
Дорогу перебегаю. Машин в этот час мало. Успеваю скрыться за кустами, которые растут под окнами пятиэтажек.
Лихорадочно соображаю, куда бы податься, пока темно. Едва рассветет, меня тут же вычислят,
Видел бы меня сейчас Валех! Ужаснулся бы от мысли, что еще сутки назад предлагал мне сопровождать его на званый ужин.
Мне ворон на поле отпугивать, а не чьей-то красивой девочкой быть. Но уж лучше с пернатыми сражаться, чем джигитам что-то доказывать. Не поверят! По кругу пустят, пока правду выбивать будут.
Судорожно выдыхаю и останавливаюсь возле одного из домов. А память тут же рисует образ бывшего классного руководителя в старших классах.
Ольга Петровна… Даже тепло на сердце от воспоминания, настолько она душевный человек.
Что если рискнуть? Не прогонит ведь в ночь. Выслушает, посоветует. Я хоть до утра у нее отсижусь, а потом…
Осталось только вспомнить, в каком подъезде живет, да номер квартиры. Теперь везде домофоны установлены. Просто так и в дом не проникнуть, чтобы тихонечко, незаметно для других.
Во двор захожу, по окнам глазами пробегаю. Помню, так же искали с одноклассниками, когда эклеры принесли ей, чтобы с 8 марта поздравить.
Вот оно, окно кухни, с белыми занавесками. Третий этаж. Последний подъезд. Поперек дома через дорожку другой возвышается. Там кто-то из одноклассников живет. Но к нему не пойду. Для себя решила, что только Ольге Петровне доверюсь.
Нажимаю кнопку домофона и слушаю пиликанье. Через пару минут встревоженный голос спрашивает:
— Кто там?
— Ольга Петровна, простите, что так поздно. Это Матильда Олейник. Вы помните меня?
— Конечно, но что случилось?
— Вы не могли бы меня впустить? Я все расскажу, Ольга Петровна.
— Да, входи, конечно.
Раздается сигнал. Я тяну тяжелую железную дверь на себя и теряюсь в прохладе подъезда. Даже дышать легче становится. Сколько бы джигиты теперь не шныряли по улицам, я ушла, сбежала, испарилась.
Быстро поднимаюсь на третий этаж, а дверь в квартиру уже открыта. Ольга Петровна стоит на пороге, в простом цветастом халатике, обнимая себя за плечи.
Но увидев меня, глупо улыбающуюся, всплескивает руками:
— Матильда, господи! Да что ж с тобой приключилось? Проходи скорее!
И дверь за мной закрывает. А силы, буквально, покидают мое бренное тело. К стене приваливаюсь, медленно выдыхая. А в руке секатор.
— Матильда, ты чего это? — испуганно шепчет, за ухо прядь волос заправляет. Отросли за год, а я помню ее с короткой стрижкой.
Глаза вниз опускаю. Пальцы разжимаю. Ножницы с громким
— Простите, Ольга Петровна! Не хотела вас напугать. Вы одна дома?
— Да. Муж на Север уехал, на заработки.
— Как и раньше, — выдыхаю, а в памяти столько всего проносится, что в школе было.
— Да ты проходи! Или нет, сначала в ванную. Руки вымоешь, лицо и…
И теряется, бедняжка. А я ловлю собственное отражение в зеркале, которое висит на стене в прихожей. Пипец!
— Да, вы правы! Приведу себя в порядок. Только, пожалуйста, не звоните никому. Умоляю вас, Ольга Петровна!
— Конечно, Матильда! Сначала расскажешь, потом решим, как поступить. Иди в ванную. Сними этот маскарад, а я принесу свежую одежду. От Ларисы много вещей осталось. Помнишь, дочку мою?
— Конечно, а где она сейчас?
— В Москве и осталась, как закончила университет. Работает давно.
— Здорово, — улыбаюсь и захожу в ванную, с наслаждением сбрасываю чужие вещи, чтобы одеться опять не в свое, но чистое и более подходящее по размеру.
— Матильда, а родители твои в курсе, где ты и что случилось? Может, позвонишь им или сообщение отправишь? С моего телефона.
— Даже не знаю, Ольга Петровна. Подставлять вас не хочется, — отвечаю, а она рот ладошкой прикрывает от изумления.
— Что ж произошло-то с тобой? Расскажи, Матильда…
Глава 3
— Если я правильно поняла, даже не услышав твой рассказ: тебе некуда идти, Матильда. Я права?
Ольга Петровна появляется с аккуратной стопкой вещей и останавливается в дверях ванной комнаты.
Я стыдливо полотенцем нагое тело прикрываю. Сбежала из дома Кайсарова без нижнего белья. Как душ приняла, так и осталась ни с чем. А потом завертелось…
Хорошо, хоть какие-то шмотки нашла, чтобы не с голым задом по ночному городу щеголять. И докажи, попробуй, что не было ничего!
— Угу, — киваю, губу закусив.
Руки к одежде протягиваю, а Ольга Петровна поясняет:
— Потому я пижаму Ларисы захватила. Вот, держи! А это уже утром: джинсы, футболка. И нижнее белье. Новое!
— Спасибо, Ольга Петровна! Я…
— Одевайся и на кухню приходи, — перебивает меня. — Горячие бутерброды приготовлю и чай. Посидим. Ты успокоишься и все расскажешь.
Дверь в ванную прикрывает, а я одна остаюсь. Дыхание перевожу. На себя в зеркало над раковиной смотрю и не узнаю: словно повзрослела за прошедший день. Жесткость в глазах появилась и недоверие, даже к себе.
Вещи стопкой на стиральную машину кладу, а сама в ванну встаю, чтобы ноги помыть. По сути, не так уж я испачкалась, пока выход из заточения искала. Только что босиком прошлась. Остальную грязь чужой пиджак да комбез приняли.
Насухо вытираюсь, трусы и розовую пижамку натягиваю. Приятная такая к телу! Человеком себя чувствую.