Я вернусь!

Сборник поэтов

О чём же можно нынче говорить?

Льёт свои слёзы снег, и так уныло

–

50 -

______________________________ книга I «Я вернусь!»

Струится боль внутри. Как хочется забыть

Последний кадр. В моих воспоминаньях

И смех его и слёзы жгут огнём.

Так

много в фильмах счастья и страданий,

Душевных мук, всё в памяти – о нём!

Уставшая мечтать, душа уснула.

Шрапнелью в сердце крик! Так умер целый мир.

Аплодисментами толпа вздохнула

И песнями его наполнился эфир!

С куплетом каждым – на разрыв аорта,

Единым стоном злой гитарный перебор.

Рыдание души – пронзительным аккордом

Двух любящих сердец, судьбы укор.

Целует ветер бронзовые щеки.

Его безумный взгляд пронзает даль.

Он видит нас насквозь, и близкий, и далекий,

Такой родной! Что не допето – жаль…

Легенда лет советских и застойных –

Ютится за стеклом открытка тех времён –

Блатных, восьмидесятых, беспокойных,

Искрящихся рождением имен…

Любовь его живёт в тебе, во мне и в каждом!

Она проснется вновь! А умирать – не страшно!..

Глебов – Крылов Евгений

Эхо… (памяти В. С. Высоцкого)

– 51 -

Посвящаем Владимиру Высоцкому_______________

Твой памятник – горные выси,

Снежных вершин предел.

К нашим сердцам приблизил,

Но одолеть не успел.

В туманах теряются дали,

Коней над пропастью след.

Над изумрудными льдами

Эхо хрипит в ответ.

В красном гробу – саркофаге,

У города на плечах,

Звеневшие в дерзкой отваге

Гитары струны молчат.

Весело струны пели,

Хитря над иным простаком,

Медью фанфар леденели,

Жгли раскалённым углём.

Отмерив колонны славы,

Прошли Москва и Париж.

От жизни больной усталый,

На возвышенье лежишь.

Спасибо, певец дерзновенный,

За светлую сердца боль,

За то, что средь звуков вселенной

Голос остался твой.

Глушаков Евгений

Владимир Высоцкий

1

Высоцкий

не дожил до наших дней,

–

52 -

______________________________ книга I «Я вернусь!»

Столь щедро закормивших нас свободой...

Так на путях великого Исхода,

Просил мясца скиталец Иудей.

И выдождило небо жирных птиц

И набросало чуть не до колена,

Чтоб не скучали по лоханям плена,

Перед котлами ползавшие ниц.

Увы, слепа в своих желаньях масса:

Ей только б секса, пищи и вещей.

И нахватали, съели столько мяса –

До тошноты! И лезло из ушей!

А ты? Ты с веком был накоротке.

С гитарой менестреля по России,

Ты видел: массы вновь мясца просили,

Ласкаясь к направляющей руке.

Ты знал: свобода нам не по уму,

Что нет у нас на воздержанье моды.

Не за свободу – против несвободы

Горланил ты и презирал тюрьму.

Нет, и тебе не снился «русский бунт»,

Поскольку помня Пушкина заветы,

Ты не желал кошмаров для планеты.

Свобода – не ножу – от рабских пут!

Свобода – не от совести – от страха,

Свобода веры, а не от неё,

Когда спрягают лишь – моя, моё:

Мои штаны, мой дом, моя рубаха...

Тебе, певцу свободы, повезло

Лелеять чуть намеченные всходы,

Но не познать кровавых дел свободы,

Её убийств и казней ремесло.

2

Шагаешь по снегу с гитарой,

– 53 -

Посвящаем Владимиру Высоцкому_______________

По пьяной весёлой Москве,

Как прежде – ни юный, ни старый,

И щуришься зябко на свет.

Поёшь хрипловато, негромко,

Вполголоса, в пол тишины,

И льда розоватая кромка,

И розовый ботик жены.

Красивый? Да, нет, – не красивый.

Высокий? Да, нет, – не высок.

Но с мудрой изящною силой

Рокочет басок – не басок.

Похоже – так урки на нарах

Выводят страданья свои,

Похоже на утро под Нарой,

Но в мае, когда соловьи.

Похоже на шёпот влюблённый,

На розыгрыш, ох, озорной,

А так же на жалобы клёна,

А так же на липовый зной.

На всё и на всех понемножку,

Особенно с ветром в родстве,

И эта похожесть дорожку

По взбалмошной стелет Москве.

По чистому первому снегу,

По грязной последней крови,