Я вижу тебя, Тайланд
Шрифт:
Слоны вдоль всей обратной дороги по заповеднику. А вдали уже маячат скалы Пха-Нга. Нас удостаивают подарком - везут в незапланированный этой экскурсией Храм Лежащего Будды, в нем проходят службы, которые проводит Император. Сам храм находится в скале, перед входом и на камнях много обезьян, которых можно покормить, собаки и небольшой рынок, поодаль краснокрылый храм. Храм Лежащего Будды - это зал в скале. В центре огромная освещенная золотая статуя лежащего Будды с четырьмя маленькими молящимися фигурками, по краям в нишах статуи Будд и святых. От ног Будды две лесенки текут наверх к алтарю с золотой фигурой под сенью краснокрылых пагод. Внизу, перед Буддой на возвышении сидит буддийский монах, поодаль на пол брошен ковер для молитв. В конце зала большая лестница вверх. Машинально фоткаю все вокруг, еле обхожу. Для меня зал наполнен народом и идет служба. Ловлю себя на том, что необходимо приземлиться и уйти. В любом месте, в любом углу, а то упаду. Нахожу самым удобным ковер в центре и... Тут же запела какая-то птица. А откуда-то раздалась молитва. Кто-то трясет по плечу. Смотрю, - тетя из нашего автобуса: "Вам надо подойти вон к тому монаху, чтоб он вас благословил. Только денежку не забудьте ему дать. Идите, идите". Благодарю и снова ухожу в мантру. Она звучит на весь зал, не знаю, почему Сережа ее не слышал, может, он выходил в тот момент, но она не прекращалась
Вечером идем искать уютный ужин. Длинная улица, среди ресторанов стеклянные массажные заведения, где на виду у всех вам запросто сделают массаж ног, лиц, спин и т.д. Среди тайских ресторанов с удивлением обнаруживаем немецкие, финские и еще какие-то - с национальной кухней. И там массы соотечественников "поддерживают" своих соплеменников, верные своим национальным кухонным пристрастиям. Стало понятно, почему тайцы европизируют свою еду, убирая приправы. (У нас самих дети после недели пребывания на Крите начали тосковать о пельмешках, но греческую кухню вспоминают до сих пор). Выбрали тайский уголок с наименьшим количеством народа, очень славненькими девушками, быстро сменившими дежурные улыбки нам на простое общение.
Полюбовались, как европейская молодежь запускает огненный шар. Заплатив деньги, ребята фотографируются вокруг его запускания в разных позах. Шар не успевает взвиться из рук ввысь, как они забывают о нем, начинают рассматривать свои снимки и, весьма довольные, уходят своей дорогой, даже не посмотрев в небо.
Уму непостижимо, мы на пляже! Плывем втроем часа на два далеко в океан, почти до выхода из бухты. Вода прозрачная и теплая. И не наныряться! Здесь сейчас мой Мир, мой Тайланд, мой Храм. Таец, проплывая почти рядом на моторной узконосой лодочке, поднимает большой палец вверх, высказывая удивление и восхищение, а просто здесь отдыхающий народ слабо плавает. Мальчики возвращаются на берег, я остаюсь одна на глубине и просто живу там. Буддийский океанский дзен. Его не бывает "много" или "мало", это нахождение необходимой меры внутри. Наполнение "чаши" позволяет ее нести, но можно ли утолить безмерность?..
По пляжу идет юноша с круглой свирелькой, дует, по кругу вращая ее, и нежно касается мира нежным бамбуковым переливом. Долго учусь играть, пока не соображаю, что дуть надо сильнее. Истомленные моим учением итальянцы даже зааплодировали. Мальчики справились быстрее. До упоения ошалев от жары и подкрепившись кукурузой, уползаем с пляжа.
Сегодня мы летим на вертолете над самым красивейшим местом Тайланда - заливом Пха-Нга. Только утром решились - и днем за нами приходит машина, чтоб вести в аэропорт. Из ангара выкатили бело-оранжево-черный изящный вертолет, а нам предложили просмотреть инструктаж, выпить кофе или воды. С нами пара финнов примерно нашего возраста. Взглянув на мужчину, получаю резкий ненавистный взгляд, будто пощечину и ловлю себя на том, что делаю вид, что и не смотрела в ту сторону. Может, нарушила этикет, задержав взгляд на секунду дольше, чем требуют приличия? Этот навязанный цирк не мой, поэтому предлагаю им познакомиться, представляюсь, и мы перебрасываемся несколькими коммуникативными фразами, позволяющими разрядить напряжение. Женщину зовут почти как меня - Хелена. А он назвался упрощенно Майклом, махнув жене, что для них и это сойдет, а потом стал рассказывать нам, как он был в России лет пятнадцать назад. Присоединяется молодой человек, садится между мною и пилотом впереди, остальные идут во второй ряд вертолета.
Взлетаем мягко и бесшумно и летим над пальмовыми и гевеевыми рощами, прудами, домами, аэропортом, морем. Внизу забавно змеится дорога, а за холмами открывается вид на пролив, причудливые горы и острова. Летим к океану, пережидая приземления самолета, чтоб пересечь взлетную полосу. Любуемся на игрушечные самолетики. Пересекая пролив, разделяющий остров Пхукет с материком, пролетаем над пристанями с малюсенькими катерами и лодочками, над вьющимися в зелени материка змеящимися речками. Скалы в воде залива Пха-Нга отличны от материковых приглаженных холмов. Будто местность ушла под воду и остались на поверхности причудливые вершины: или одинокие, или выстроившиеся в цепочки, или бисеринки. Передвижение вертолета дарит калейдоскопичные завораживающие перестроения островам, от которых не оторвать взгляд. Остров Джеймса Бонда облеплен катерами, сейчас это просто чудо среди других чудес. Сочетание залива, скал в нем, врезающихся вместе с курчавыми потоками в береговую зелень, заставляет не дышать от переизбытка впечатлений. А полет между двух скал с прорывом от зелени на голубой простор с обилием островов, впервые заставил бросить фотоаппарат. "Сама хочу посмотреть!" Что-то машинально поснимала (например, неба много), но главное было просто сидеть и смотреть, и впитывать эту красоту. Повернув к дому, не было ощущения расставания, прощания, все осталось во мне. Остается только на обратном пути доснимать остальное. На прощание пилот пролетел с нами над морем и повернул на гелипорт. Какие счастливые лица у всех! С удовольствием сняла сияющих финнов, выходящих из вертолета и затаенно улыбающегося Сережу. От вертолета не можем отойти, кланяюсь тайскому летчику, получаю поклон в ответ. Он выходит, спрашивает откуда мы, задает вопросы о России и Тайланде. Чистейший его английский позволяет мне понимать почти все и даже восхититься произношением и акцентом. Многих тайцев я вообще не слышу на английском, да они и не очень стараются. Своими манерами, речью, этот молодой человек для меня стал олицетворением тайской интеллегенции. Сочетание образованности, культуры и простоты. Хелена ревниво перебивая, заявляет: "А мы из Финляндии", Майкл отводит его от нас с просьбой рассказать о моделях вертолетов. Но по окончании разговора летчик удостаивает нас чести проводить до машины и склоняется в ответном поклоне на нашу благодарность.
Тайский массаж здесь делают по-другому. Во-первых через одежду, во-вторых глубоко. Все проблемы организма вскрываются и в общей вибрации
Экскурсия на теплоходике по проливу Пха-Нга. Рядом с гидом Андреем манерный молодой афроамерканец с кудлатой мочалкой на голове, рисующий себя себе перед нами на фонах окружающей красоты. Он лениво меняет томные позы, галстуки и одежды, и никак не может налюбоваться своим отражением в глазах туристов. Белый кот Макс (вылитая наша кошка Алька) облюбовал себе место возле нашей обуви и всю дорогу продрыхнул рядом с нами. Команду канойщиков возглавляет пожилой таец со спокойными мудрыми глазами, туристы все время находятся под его заботой и опекой, от него исходит какое-то тепло и естественное движение жизни. Чем-то он похож на буддийского монаха. Ой! Кажется, я отдыхаю! Сажусь на лавочку в полулотосе и неторопливо теку вместе с теплоходом навстречу теплому ветру, исподволь стреляя фотиком, выхватывая кадры из умопомрачительно красивого жизненного потока. Вчера здесь пролетали на вертолете, где-то в скалах оставили свое сердце. С трепетом приближаюсь к скалам Пха-Нга по зеленой воде залива, наполненной частицами растений, живущих на островах. Причудливо разбросанные бисеринки скал приближаются и перестраиваются, равняясь на наше восприятие. Они то встают на пути, разрешая пошершавить взором по отвесным кручам и утонуть в кучерявой флерности растений, то расступаются, дразня новыми, как кажется, недостижимыми каменными композициями на горизонте.
На первой остановке, подхваченные каноэ, вплываем в темноту пещеры в скале. Узкий тоннель позволяет двигаться внутрь острова, но временами каменный потолок заставляет возлечь на дно, чтоб не получить по лбу. Фонари таинственно рыщут по сводам, отыскивая причудливости и ласточкины гнезда. Но вот вдали забрезживший свет рисует среди темноты арочку выхода на свободу. "Свободой" оказывается круглый песочный пляжик внутри острова со всех сторон окруженный скалами со вцепившимися в них деревьями и лианами. В центре растут удивительные деревья с корнями выше человеческого роста, причудливо взмеивающимися в песок. Из большой лужицы (на половину пляжа) на нас косится какая-то рыболягушка. Сейчас отлив, это единственная возможность попасть вовнутрь острова через пещерный проход. Обычно здесь все затоплено, даже нижние края каменных стен прошли водяную ошлифовку. Наш канойщик делает для Святослава розочку из сухого листа пальмы и фотографирует мальчика у каменного дельфинчика, природой выточенного из камня. А я не могу оторваться от облианенных скал, от солнечных бликов, завораживающих листву и от воздушных корней, питающих своей зеленью эти воды. На обратном пути через пещеру сталкиваемся со встречной экскурсией, загоняя друг друга под скальные суживающиеся своды.
К следующему скальному хороводу наш теплоход вел Светик. Тайский капитан уступает ему свое место у штурвала, а сам разговаривает по мобильнику. Во второй раз, уже через тайского капитана, для меня сводятся эти два понятия: интеллегент и буддист. Длиннющая моторная лодка везет всю нашу теплоходную банду к причалу между двух скал на остров Джеймса Бонда. Когда-то здесь снимали фильм, где главный герой прятал ядерную бомбу. Сейчас на этом острове самый дешевый жемчужный рынок, торгуют цыгане и мусульмане. Мужчины добывают жемчуг, а женщины занимаются торговлей. Гид посоветовал сначала полюбоваться островом, потом идти за покупками. Но... именно меня хватает за руку цыганка и просит выбрать у нее жемчуг. Объясняю, что хочу сначала остров посмотреть. Не отпускает и пробует заинтриговать товаром, за руку хватает. Мне странно и прикольно. Играю с ней в игру, снижая цену, как учил гид, во много раз. Торговаться вообще не умею, а тут ситуативно не уступаю. Мне, действительно, сейчас не надо, а уйти не получается. Подарки-то все-равно какие. Беру за полцены две нитки жемчуга. Не отпускает. Ставлю ультиматум: или за минимум пять штук, или ухожу. Видно, перецыганила и ее, она обиделась. На другой стороне острова бесподобный скальный пальчик в воде и дорожка наверх на другую сторону острова. Успеваю заснять то, что хотела и погружаюсь в рынок. О! Это ужасно! Рассмотреть чего-то невозможно. "Торговаться" тоже некогда, да и не в кайф (это вообще не мой кайф). "Морда лопатой" помогает лишь на время, потом меня как-то все-равно вычисляют... А у нас уже нет времени, лодчонка пристает, забирает своих и тут же отходит. Примерно моих лет мусульманка просит у нее посмотреть. Объясняю, что уже убегаем, отходим. Ее отчаяние, выражаемое в гневной брани на меня выражает то, что именно я должна была у нее что-то купить. Какая-то женщина, тоже мусульманка, извиняется за нее. Вообще-то странно, на других она и не тратит порох. Но ее отчаяние заставляет остановиться. Беру у Сережи денежку и просто ей даю, говорю, что мне ничего не надо, опаздываю. Она сияет: "Нет, возьми что-нибудь у меня, что хочешь!" Беру для Светика небольшую ракушку. Я не знаю, что произошло в этот момент, но у меня появилась сестричка-мусульманка. Это далеко от рыночных отношений, это диалог внутренних миров. Один взгляд, одна улыбка.
На обратном пути, после шикарного обеда из тайских блюд, который я наполовину променяла на съемку ускользающей от нас на свои места действительности, канойщики снова нас врезали в скальные гроты. Но это уже не темные проходы, а тонко расцвеченные солнечными и водными бликами каменные зальчики и коридоры. Они ведут в круглый водный зал без потолка с бирюзово-зеленой водой, очерченный заросшими каменными стенами и залитый разнонаправленными солнечными потоками. Выплыв из зала через огромную арку, плывем по замкнутому скалами заливу. Подплываем к лодочке, наполненной на продажу голубыми крабами в диаметре примерно двадцать сантиметров и такими же по размеру круглыми существами, покрытыми коричневой броней, с длинным острым хвостом и многочисленными иглами-ножками, - эдакий водный танк, но, говорят, очень вкусный. Сережа даже подержал эту диковинку за хвостик, а Светик не соизволил.