Я вижу тебя
Шрифт:
— Чего ты боишься? Я просто постою немного у самого края, я не буду прыгать. — И тихо добавила. — Наверное.
Поднявшись по тропинке над обрывом, она зачарованно посмотрела на бушующее холодное море. Волны с грохотом бились о скалистый берег, разбрызгивая пену, словно парное молоко. Сделав еще один шаг, она снова замерла. Волк грустно заскулил, понимая, что отговорить девушку от опасной затеи не удастся.
Ветер зло трепал распущенные волосы, закрывая ими глаза и набивая их в рот, словно кляп. Уля оглянулась на волка и сделала последний шаг в пустоту. Пролетев несколько метров, со свистом рассекая воздух руками, она с шумом бухнулась в массу ледяного моря, крепко обнявшего ее, как старого доброго друга. Одежда мгновенно пропиталась водой и стала в несколько раз тяжелее, а
Ругаясь на всех известных ему языках, Кристиан вынес обмякшую девушку на берег и безжалостно отхлестал по щекам. Она нехотя открыла глаза, и, как ни странно, улыбнулась, прошептав его имя синими губами. Он поднял ее и, перекинув через плечо как мешок с не самой приятной ношей, быстро пошел сквозь лес. Уля не сопротивлялась и только сильно дрожала, чувствуя, как руки и ноги коченеют от холода.
Толкнув входную дверь ее дома ногой, Кристиан быстро поднялся на второй этаж и положил замерзающую девушку на кровать. Она дрожала, выстукивая дробь зубами. Кожа неестественно побелела, теперь полностью подходя к светлым глазам. Видя, что она все еще улыбается, он разозлился:
— Ты что кретинка! Как тебе в голову пришло прыгать со скалы!
Продолжая стучать зубами, она с трудом выговорила:
— В литературном языке нет такого слова, если только не употребляется, как медицинский термин. Ты по книгам учил язык?
Он растерялся:
— Да.
— Желтую прессу, что ли читал?
— Заткнись, самоубийца, а то я тебя сам сейчас придушу. Надо же быть такой дурой!
Он наклонился и, взявшись за край ее мокрого свитера, поднял его, оголяя живот. Девушка возмутилась, натягивая его обратно. Кристиан силой поднял ее руки и быстро снял мокрую кофту. Потом толкнул ее на кровать и стал расстегивать пуговицы на джинсах. Ульяна заинтересованно наблюдала за его ловкими пальцами, мучительно краснея. Когда он взялся за пояс и начал стягивать с неё штаны, она протестующее зафыркала и крепко схватилась за ремень. Наградив ее недовольным взглядом, Кристиан снова повторил попытку, приложив в этот раз больше усилий, от чего чуть было не стянул одновременно с джинсами и нижнее белье. С него самого капала ледяная вода и его руки были всего чуть-чуть теплее ее кожи. Отбросив в сторону одежду, он окинул девушку быстрым взглядом, отмечая серебристую звездочку в ее пупке и плотно зажмуренные глаза. Уля, как ребенок, играла с ним в прятки: не вижу я — не видишь ты меня. Побелевшая кожа уже начала синеть, невозможно было представить, что обычно она гораздо темнее. Кристиан осмотрел комнату и, найдя одеяло, укутал в него девушку, словно в кокон. Она все еще дрожала и звонко стучала зубами.
Несмотря на ужасный холод, сковывающий все тело, щеки девушки лихорадочно горели от мысли, что Кристиан раздевал ее и прикасался своими красивыми пальцами к ее коже. Он уже второй раз видит ее в одном нижнем белье, но не высказывает никаких эмоций, словно она животное или мужчина. Отодвинув край одеяла, она выглянула из своего кокона и жалобно сказала:
— Холодно, нужно еще одно одеяло, я совершенно не чувствую пальцев ног.
Кристиан развернулся к ней спиной и быстро стянул через голову футболку. Потом раздался щелчок расстегиваемого ремня, и его джинсы оказались рядом с мокрой одеждой девушки.
Ульяна
Сдвинув девушку к краю постели, он лег рядом, накрывшись с ней одним одеялом. Уля выставила ладони вперед, чтобы удержать его на расстоянии:
— Не надо, пожалуйста, — попросила она, продолжая дрожать.
Он удивленно поднял брови и усмехнулся:
— Я не инкуб и мне плевать на твое тело. Идиотка, надо было тебя оставить плавать в море, раз у тебя совсем нет мозгов и чувства самосохранения.
Он силой развернул ее к себе спиной и, обхватив руками, тесно прижался сзади.
Сначала Ульяне стало только холоднее. Правда, постепенно тепло человеческого тела стало переходить на ее собственное, успокаивая дрожь. Кристиан положил свои ноги на ее щиколотки и слегка потер, разогревая кожу, но руки, скрещенные на ее мокром бюстгальтере, оставались полностью неподвижными.
Уля лежала, не шевелясь, чувствуя горячее дыхание на своем затылке. Она наблюдала, как за окном становится совсем темно, а на небе загораться яркие звездочки. Кристиан тоже не двигался и, решив, что он заснул, она осмелилась лечь удобнее. Едва девушка шелохнулась, мужчина крепче сжал руки и сонно пробормотал:
— Куда собралась?
— У меня ноги затекли, я могу шевелиться?
Он немного отодвинулся, давая ей возможность поменять положение. И только она улеглась, снова притянул ближе. Влажные волосы девушки щекотали нос, заставляя отводить подбородок. Он освободил одну руку и, собрав их в жгут, перекинул на подушку выше головы. Теперь ее затылок, ничем не прикрытый, был прямо перед ним. И как ни странно, полураздетая девушка вызвала в нем меньше эмоций, чем эта трогательная незащищенная часть ее тела. Видимо, не зря японские гейши носили кимоно, мило и ненавязчиво открывающее сзади шею, пробуждая в мужчинах инстинкты животных. Он осторожно подул на затылок Ульяны, она вздрогнула и вжала голову в плечи, решив, что это просто сквозняк.
Согревшись, девушка сразу уснула, уютно устроившись в объятиях нефилима. Кристиан тоже давно согрелся, но покидать теплую постель не было никакого желания. Закрыв глаза, он решил отложить свой уход до завтрашнего утра.
12 глава
Ульяна совершенно не помнила свою прошлую жизнь до того, как ее сбила машина Майкла, но ее тело подсказывало, что просыпаться в объятиях мужчины ей раньше не приходилось. Она потянулась и открыла глаза. За ночь они успели поменять положение и теперь лежали лицом друг к друг, точнее, его подбородок касался ее макушки, а ее взгляд упирался ему в грудь. Она глубоко вдохнула и машинально потерлась носом о его теплую кожу. Кристиан шевельнулся и неожиданно спросил:
— Что ты делаешь?
Уля прикусила губу и залилась румянцем, ругая себя за глупость. Не придумав ничего лучше, она снова притворилась спящей.
Когда бледное солнце выровнялось с окном, Кристиан отодвинул от себя девушку и стал одеваться. Уля молча наблюдала за ним из-под одеяла, продолжая усиленно сопеть, как будто спит.
Натянув на себя все еще влажную одежду, он сдернул одеяло с девушки и весело сказал:
— Доброе утро.
Уля сжалась в комок и, ухватив покрывало за край, быстро укуталась снова.
— Иди отсюда, пока Эстер не вернулась.
— Скажи честно, ты красишь волосы в черный цвет, чтобы ввести окружающих в заблуждение, что ты не кретинка?
— Сам кретин. В русском языке столько изысканных ругательств, выбери что-нибудь получше.
Кристиан снова улыбнулся и окинул комнату внимательным взглядом: на столе, рядом с открытым ноутбуком, стояла деревянная белочка, на одной из ее лапок висело серебряное колечко в виде стрекозы. Он удивился: тонкая искусная работа указывала на необычных авторов этого творения — Цвергов. Эти древние гномы когда-то выковали богу Тору его знаменитый топор и создали кольцо Нибелунгов.