Я восстаю из пламени, рыдающий Феникс
Шрифт:
Берта. Ты читал газеты?
Лоуренс. Почему ты так думаешь? Я так точно цитирую?
Фрида. Да, ты цитируешь точно.
Лоуренс. А что считает публика? Что это были за люди?
Фрида. Люди смеялись!
Лоуренс. Смеялись?
Фрида. Конечно, смеялись! Лоренцо, ты не художник, ты — писатель! Ты простой линии провести не можешь!
Лоуренс. Не могу? Но я могу рисовать ломаные линии, Фрида! И именно
Берта. Возник беспорядок, вход оцепили канатом, чтобы сдержать толпу.
Лоуренс. Беспорядок? Какой беспорядок?
Фрида. Вы только посмотрите! Чудовище торжествует!
Лоуренс. Рассказывай, что произошло.
Берта. Несколько членов дамского клуба пытались изрезать ножом картину «Адам и Ева».
Лоуренс содрогается от хохота.
Фрида. Лоренцо! Прекрати!
Берта. Вмешалась полиция.
Лоуренс полиция? (Поднимается) что они сделали с картинами? Сожгли? УНИЧТОЖИЛИ?
Берта. Нет. у нас было судебное предписание о запрете сжигать картины.
Лоуренс. Картины невредимы?
Берта. Картины невредимы, Лоренцо.
Фрида. Немедленно сядь, или я отправлю тебя в постель! (Пытается его усадить, он со злостью ударяет ее по руке)
Берта. Лоренцо!
Лоуренс. Похваляется своей силой, упивается моей слабостью! Меня в постель? Только попробуй, я тебе покажу, только притронься!
Фрида. Лоуренс, сядь, у тебя снова начнется кровотечение.
Какой-то миг он пристально смотрит на нее, затем подчиняется.
Лоуренс. Дай мне шаль. Солнце уже не печет. Юное белокурое божество начинает подпадать под чары блудницы — тьмы…
Фрида. Сейчас последует классическое высказывание о закате солнца. (Укутывает его шалью.)
Лоуренс. Да, картины — нельзя сказать, что они превосходны, но в них — ярость жизни.
Берта. В них — ты. Но почему ты хочешь заниматься живописью?
Лоуренс. А почему я хотел писать? Потому что я — художник. А что такое — художник? Человек, любящий жизнь до ненависти к ней, и поэтому должет бить по ней кулаками, как я бил Фриду — показать ей, что знаю все ее фокусы, и что мужчина — хозяин жизни! (Золотисто — дымчатый свет тускнеет) О, Брет, о, Фрида. Я хотел простереть длинные, добрые руки моего искусства и обнять вест мир! Этого оказалось мало, чтобы объять мир любовью. Мир — это
Фрида. Сейчас он это скажет. Заткни уши!
Лоуренс. Она принимает его в свое лоно, они сливаются в единое существо! Солнце опустошено, блудница забрала его силу и сейчас начнет его истреблять. Она пожирает его… Но солнце не дастся тьме. Оно выберется из ее брюха и будет свет! Свет будет вечно. И я пророк его! (С трудом поднимается)
Берта. Лоренцо!
Фрида. Лоуренс, осторожнее!
Лоуренс. Заткнитесь! Не прикасайтесь ко мне! (Качаясь из стороны в сторону, подходит к огромному окну веранды) Да будет свет! Свет, свет! (Голос его набирает силу, он вздымает руки подобно библейскому пророку) Великий свет! Великий, ослепительный свет вселенной! И я — я его Пророк! (Шатаясь добирается до окна)
Фрида. Лоуренс!
Берта(в ужасе). Что это?
Фрида. Кровотечение!
Берта. Лоренцо! (бросается к нему, но Фрида хватает ее за руку)
Лоуренс. Не прикасайтесь ко мне, женщины! Не подходите ко мне, пока все не будет кончено.
Медленно, будто невидимые руки притягивают его к земле, он начинает опадать — руки его хватаются за шторы, колени подгибаются.
Берта(яростно борясь с Фридой). Пусти меня, пусти, я хочу к нему!
Фрида. Подожди, подожди… еще один миг.
Его пальцы отпускают шторы, разгибаются. Он соскальзывает на пол. Конец.
Фрида(отпуская Берту). Все. Иди к нему. Кончено.
Закрывает лицо руками. Берта со стоном устремляется к Лоуренсу и опускается рядом с ним. Солнце зашло.
Медленно падает занавес