Я все еще князь. Книга XXI
Шрифт:
Но Горькому что-то подсказывало, что уж Японию им вряд ли получится взять.
Да и без этого в институте куча проблем. Звездочет с Ермаковой и со студентами двинулись в сторону Китая. Там была странная аномальная вспышка, предвещающая сильный прорыв. Пусть сходят, хуже не будет. Тем более состав они набрали, мягко скажем, не слабый.
Взяв со стола чашечку крепкого кофе, Алексей Максимович подошел к окошку. Серое небо давало понять, что не стоит ожидать сегодня позитива. Лучше погрустить у себя в кабинете. Принести побольше кофе и с печальным видом пялиться на студентов
Но как бы ни хотелось директору послушать внутренний голос, у него были обязанности. И с недавнего времени их стало чуточку больше.
После разрушения еще одного института магии, часть учеников переметнулась в КИИМ. Но не это было проблемой. Все же новые ученики это новые маги-истребители, которые в будущем будут опорой страны. И чем они станут лучше, тем легче стране, да и скарабеи будут в безопасности.
Но! Проблема оказалась в родителях новоприбывших студентов. Каждый хотел выдвинуть как можно более комфортные условия для своей деточки. Все же они до этого учились в элитном институте, а тут приходится делить аудиторию с простолюдинами.
На резонный вопрос директора, почему тогда они перевелись в КИИМ, а не в другой институт, например, в Московский, ему ответили, что мест там нет, да и дорогое это удовольствие. В общем, нужны условия получше. И желательно, чтобы простолюдины учились отдельно.
Конечно, Горький их всех дружно послал, выдвинув ультиматум. Или они забирают своих детей и образовывают самостоятельно, или оставляют и не учат его, как руководить институтом.
Конечно, не все были довольны подобными словами. Все же среди родителей много влиятельных аристократов.
Самый крикливый пояснил Горькому, что у него есть связи и выход на царя. И что стоит ему только сделать звонок, и эту «конторку» закроют. Горький предложил тут же набрать Романова. Оказалось, мужчина не врал. Он был каким-то там начальником отдела при Канцелярии. Или что-то подобное. Этот смельчак даже поставил звонок на громкую связь.
— Слушаю, Виктор, — уставшим и напряженным голосом ответил Петр Романов. — Что-то срочное? Говори быстрее.
— Эм… Ваше величество, я глубочайше приношу извинения, что потревожил вас в столь нелегкое время, но в связи с уничтожением института, в котором учился мой сын, мы перевели его в КИИМ. Но Алексей Максимович Горький, директор, не хочет идти на компромисс. Ставит условия, не собирается немного изменить правила. Все же я считаю…
— Помолчи, — произнес Петр Петрович. — Витя, ты сейчас серьезно?
— Ваше величество… Это довольно важный вопрос касающийся будущего всей страны.
Горький в это время сидел напротив и слегка улыбался.
— Ты мне позвонил, чтобы я, как твой придворный пес, уладил все твои дела и устроил жизнь твоему сыну в институте как в сказке?
Голос Романова звучал спокойно, вот только даже у Горького побежали мурашки по спине.
— Я…Я…
— Горький рядом?
— Да, Петр Петрович! — крикнул директор.
— Леша, напомни, у вас же простолюдины учатся?
— Да.
— Отлично. С сегодняшнего дня у вас будет на одного простолюдина больше, — и царь положил трубку.
После позвонили юристы крикливого дядечки
Горький прекрасно понимал, что необходимо царю и каких людей он не терпит. Так что одним зарвавшимся аристократом меньше, и очередным молодым магом в институте больше.
Глупо было испытывать терпение царя. И уж что точно он не любил, так это когда его используют в личных целях. Тогда кара будет незамедлительной. Наплевать, кто ты и какого статуса. Царь не должен решать мелкие вопросы, тем более по блату. Он расценил это как неуважение и принял меры незамедлительно. Плюс еще и наложились внешние проблемы…
Но все же такие короткие приступы удовольствия были редкостью в последнее время. Все чаще Горький скучал по тем временам, когда его самой большой проблемой была организация Универсиады, или очередной прорыв. Когда же все покатилось с горы? Не понятно.
Неожиданно его размышления прервал стук в дверь.
— Входите, — устало выдохнул директор и сел в кресло.
На пороге показался Валерьян Валерьевич Старостелецкий. Еще один человек, который в последнее время только расстраивал Горького. Но в отличие от остальных к нему стоило прислушиваться. Все же главный эксперт по Зонам.
— Алексей Максимович, позволите?
— Входите, чего уж, раз пришли, — махнул директор на стул напротив. — Присаживайтесь.
— Спасибо.
— Ну, с чем пожаловали? Только, пожалуйста, не говорите, что с плохими новостями? — взмолился директор, посмотрев на преподавателя. — Что там опять? Прорыв? Дикая Зона расширяется? Метеорит на нас летит? Что?
— Да я бы не сказал, что плохие… — Старостелецкий почесал затылок. — Просто вот, — и положил документы перед директором.
— Хм… — Горький быстро пробежался глазами. — А как так? Хотите сказать, что прорыв, который начался ближе к Китаю, сейчас сдвинулся к Корее? Это что за миграция тварей?
— Сам не понимаю, но факты говорят вот это, — Валерьян Валерьевич постучал пальцами по бумагам. — Прорыв будет в Корее.
— И что же так провоцирует Дикую Зону? — задумался директор и повернулся к окну.
— Позвольте предположить… — кашлянул Старостелецкий. — Но это только моя теория. Она не претендует на достоверность…
— Да говорите уже.
— Что-то или кто-то концентрирует большое количество энергии. Возможно, это какой-то новый источник энергии. Как будто накопитель… Не могу точно сказать. Но он довольно большой, если Дикая Зона на него реагирует. Это что-то новенькое. Понять бы, что это.
— Что ж… разбирайтесь, Валерьян Валерьевич, — кивнул директор.
— Да я не только ради этого к вам пришел. Нашим ребятам надо сообщить!
Горький вздохнул, сделал глоток и погладил переносицу.
— Все передам, Валерьян Валерьевич, все передам…
Как только профессор удалился, Горький достал мобильный и набрал номер.
— Алло, Сергей Александрович, здравствуйте, не заняты? Я бы хотел поинтересоваться, ваш старший сын сейчас свободен?
* * *