Я все еще не князь. Книга XV
Шрифт:
— Что ты сделал?! — еще раз повторил Павел.
— Я же сказал, узнал информацию про хаос.
— Зачем ты разрушил тюрьму? — махнул цесаревич головой.
— Я ее не рушил, — хихикнул Есенин. — Только дошел до нужного мне человека, — он выглянул за спину Павла, где не было половины дверей. — А ты про это… Ну, меня не пускали, а я им говорю: «Пустите! Я ничего плохого не сделаю, мне нужна только информация!» — писклявым голосом сказал он. — Но меня не пустили…
— И ты решил пройти сам?
— Я что, по твоему, психопат? — глядя в глаза цесаревичу, улыбнулся Есенин. — Проверь, никто не пострадал! — он вытер кровь с пальцев о тряпку у стены. — Ну почти… Но никто не умер!
— Ты вторгся в государственное учреждение, подверг опасности охрану и остальных заключенных, я этого просто так не оставлю! — сказал Павел, но меч опустил.
Улыбающийся Есенин, увидев, как Романов убрал меч, моментально погрустнел.
— Но я сделаю все по правилам, — сказал Романов. — Не думай, что и этот поступок отец спустит на тормозах.
— К сожалению, все зависит от информации, которую я получил, — вновь улыбнулся Есенин. — И поверь, Петр Петрович закроет глаза на эту маленькую шалость, когда узнает все, что мне удалось вытянуть с того бедолаги, — он махнул рукой за спину. — Короче, ему нужен доктор.
И вздохнув, Есенин пошел к выходу.
— Зачем ты разрушил тюрьму?! — опять повторил Павел. — Отвечай!
— Знаешь, иногда так скучно, что хочется побуянить…
Когда Есенин оглянулся, Павел увидел красный огонек в его глазах. И он знал, что это могло значить. Отец рассказывал про особенность Есенина, но цесаревич все же думал, что это просто прихоть самого Александра.
— Паша, при всем уважении к тебе, ты нихрена не знаешь, что такое — быть Александром Есениным. Каждое принятое решение влияет абсолютно на все! Ты правильно сделал, что приехал. Проверь камеры. Ты хороший, но не лучший.
После этого, он прошел к выходу. Там поманил рукой ту самую девушку в платке, и они ушли.
— Это какое-то безумие… Просто безумие, — прошептал Павел. Он посмотрел на кончик меча. В том месте, где он соприкоснулся с лбом Есенина, металл едва заметно расплавился.
Кто знает, что бы случилось, если бы они начали битву. А Александр был достаточно импульсивным и не стал бы ждать, пока из тюрьмы выведут всех людей или они с Есениным переместятся в безлюдное место. Ему просто было наплевать на человеческие жизни.
Но что им движет? Зачем он продолжал ходить по грани добра и зла? Это оставалось загадкой. И хорошо, что пока он чуть-чуть клонился в сторону добра.
Романов пошел в комнату охраны, где стояли камеры. Там уже находился Онегин и о чем-то говорил с управляющим.
— А что мы могли сделать? Он бы просто стер нас с лица земли! — в истерике кричал полноватый мужчина.
—
У него не было настроения успокаивать эмоционального управляющего.
Суровый тон подействовал, как чан с холодной водой — мужчина быстро защелкал по кнопкам, и на экране появилась картинка.
И сперва все было даже прилично, но потом вокруг Есенина образовалась белая аура с нотками красных оттенков. Человек перед ним повис в воздухе. Руки и ноги захрустели.
Павел нажал на паузу.
— Выйдите, — посмотрел он на управляющего тюрьмой.
Мужчина без лишних слов вышел.
— Это оно? Родион Павлович? — махнул Романов головой на экран.
— Да, — спокойно ответил Онегин. — Это не Есенин мучает этого человека. Магия хаоса Александра вошла в резонанс с крупицами внутри последователя.
Павел нажал на кнопку, и видео продолжилось.
— Даже столь малая часть может такое делать? — удивился Павел.
— Да. Поэтому подобная магия под запретом.
Мужчина, висевший в воздухе, зарычал и начал говорить странным нечеловеческим голосом. Когда же все закончилось, Есенин махнул рукой, и переломанное тело отлетело к стене.
— Никакой жалости к последователю хаоса, — удовлетворенно кивнул Онегин.
— Мне надо позвонить отцу, — произнес Павел и направился к машине. Его верный нянь последовал за ним.
Теперь Романов понял, почему Есенин сказал, что он бы не достал эту информацию…
Лазарет КИИМа.
Света была очень шустрым ребенком. Это я понял по сновидениям, которые мы с Лорой наблюдали.
Вот она в возрасте пяти лет каким-то чудом забралась на крышу родового особняка и, держась за шпиль, крутилась на нем! Адмирал тогда сильно перепугался и в считанные секунды допрыгнул до крыши. После чего они со Светой сидели на козырьке и ели мороженое.
Вот Свете уже четырнадцать лет. Она стоит около витрины, где красовалось пышное красное платье, явно ей не по размеру. Света тянет руку к платью и картинка меняется. Разбитая витрина. Платье порвано.
— Это на самом деле, или фантазии? — удивился я.
— Скорее эмоциональные потери. Так она себе представляла в тот момент невозможность купить платье, — пояснила Лора.
Дальше сознание Светы показало очень интересную картинку.
Она сидит перед кроватью в своем любимом красном комбинезоне. Кажется, ей тут столько же, сколько и в реальной жизни.
— Я еду в КИИМ, — тихо сказала она, глядя на кровать.
— Молодец, я очень тобой горжусь! — послышался слабый женский голос. — Ты такая красивая!