Я все предусмотрел!
Шрифт:
И будут они выдвигать гипотезы, спорить до хрипоты о происхождении, скажем, человека от обезьяны до тех пор, пока у них не произойдет то же, что у нас.
– А почему ты думаешь, что с ними случится то же самое?
– А почему бы и нет? С нами же произошло. Или ты думаешь, что они будут лучше: добрей, умней? Кто вообще знает, сколько раз на земле уже этопроисходило? Наши ученые ни бельмеса толком не знали ни о земле, ни о космосе, ни о самом человеке. Как будто какой-то барьер был поставлен, вот до этого места все знаем, а дальше, как туман. Может быть, это тоже следствие каких-то
И причем интереснее всего именно вот этот самый вопросик: сколько раз еще будет погибать и возрождаться из пепла человечество? Когда оно сможет уничтожить в себе зверя? Когда оно, наконец, научится не бояться самого себя?
Александр возмущенно треснул ребром ладони по ручке кресла.
– Кретины! Все кретины! Неужели нельзя жить так, чтобы не причинять вреда живущим рядом с тобой? Плевать на моральный. Физического не причиняй! Тогда и бояться нечего. Тогда и оружие ни к чему. А когда страх побежден будет, тогда и в башке все перевернется, новые углы освободятся для того, чтобы заполниться новым содержанием.
Нет, Лена, когда-нибудь так обязательно будет. И космос понятным станет, и сам человек, и многие процессы, происходящие внутри и вокруг. Но это все нас уже не коснется, это все случится не сейчас. А сейчас, милая, пошли-ка спать Время позднее Завтра в город смотать надо, за продуктами. Спать,спать!
VIII
Утром, надев скафандры, они вышли на поверхность. Солнце светило по-прежнему тускло, и серый снег поскрипывал под ногами. Александр обернулся к Лене:
– Сегодня вездеход поведешь ты.
– Почему? Я же не умею, - удивилась Лена.
– Научишься, - невозмутимо ответил Александр, - еще пригодится. Мало ли что может случиться?
– Ты стал мнительным, Саша, - улыбнулась Лена, - а как же твое знаменитое "я все предусмотрел"?
– Одно не противоречит другому. Скорее наоборот. Взрыв нефтехранилища дал хорошую пищу для размышлений. Если бы пламя огнемета сразу попало на продырявленный шланг, мы бы с тобой вряд ли сейчас шли по этой тропинке.
Двери вездехода захлопнулись. И Лена, совершив ряд несложных движений, радостно закричала:
– Поехали! Поехали!
– А теперь вот так, плавнее, плавнее старайся, - учил Александр, - не надо рвать, ты не бутылку открываешь. Машина, она ласку любит.
Однообразный пейзаж сменялся однообразным пейзажем, влево и вправо волнами расходились неподвижные в безветрие снежные барханы, изредка то там, то тут вырастали обглоданные, разной величины и формы бетонные столбы. Когда-то здесь пролегало шоссе, связывающее город с аэропортом.
Вскоре показался и сам город, а вернее то, что Александр в силу привычки называл городом.
Сначала Лена увидела впереди черную, невысокую и довольно длинную гору с тремя вершинами. Постепенно гора превратилась в сотни разрушенных зданий, среди которых
– Теперь поведу я, - сказал Александр, и они поменялись местами.
Вездеход въехал в город и, продвигаясь по вздувшимся и засыпанным снегом мостовым, лавировал между обломками строений, периодически преграждающими путь.
Мертвыми пустыми глазницами смотрели на Лену сохранившиеся кое-где стены. Унылое, мрачное чувство вызывали бездонные дверные проломы, занесенные снегом.
Иногда, вползая на очередной сугроб, машина с хрустом проваливалась, оставляя за собой смятые останки шикарных некогда легковых автомобилей.
– Привет, Любка!
– неожиданно произнес Александр и помахал кому-то рукой.
– Ты что?
– удивилась Лена.
– Смотри, - сказал он, - это Любка. Мы с ней друзья. Она единственная, кто выжил в этой каменной могиле.
В разбитой, искореженной витрине бывшего магазина, на краю чудом уцелевшей пластиковой тумбы сидела стройная голубоглазая кукла с пшеничными локонами, в ослепительно алом сарафане. Правая рука куклы была приподнята, как будто она приветствовала неожиданных покупателей. Козырек завалившегося на витрину перекрытия предохранял куклу от снега. Она безмятежно улыбалась.
– Иногда мне кажется, - продолжил Александр, - что мы с ней вдвоем только и остались такими же, как прежде. Хотел было забрать ее, но потом подумал и оставил. Я каждый раз приезжаю сюда, а она каждый раз встречает меня. Тепло как-то становится. Пока она здесь, я жив.
– Привет, Любка!
– еще раз сказал он, и машина тронулась дальше.
За два квартала от витрины с куклой Александр заглушил двигатель, перекинул через плечо ручной пулемет и, подхватив за лямки пару вместительных рюкзаков, вышел из вездехода и направился к пролому между развалинами.
Лена поспешила следом.
Войдя в треугольный пролом и засветив переносные фонари, они стали спускаться вниз по довольно хорошо сохранившейся гранитной лестнице и вскоре оказались в просторном помещении с большими металлическими шкафами, до потолка громоздящимися вдоль серых бетонных стен.
– Вот здесь и лежат продукты - сказал Александр - Консервация была рассчитана на пятнадцать лет, но фактически это все может лежать здесь еще столько же, без каких-либо нежелательных изменений. Впрочем, ты сама ела и, надеюсь, почувствовала, как все вкусно и свежо. А главное - радиация сюда не проникла. В следующем помещении шкафы были чуть поменьше и стояли по всей площади, образуя замысловатые лабиринты.
Лена и Александр заполнили рюкзаки, передохнули, выпив по банке апельсинового сока, и тронулись в обратный путь.
Но мелькнувшие в свете фонарей голые фигуры и застучавшая по скафандрам барабанная дробь заставили их отступить и спрятаться за шкафами.
– Мутанты проклятые!
– раздраженно воскликнула Лена.
– И откуда они только берутся?
– Оттуда же, откуда и мы, - сострил Александр, вступая в перестрелку. Сообразив, что пули не причиняют противнику никакого вреда, мутанты отступили за шкафы, оставив убитых на месте сражения.