Я всё равно тебе солгу
Шрифт:
— А ты ревнива, — засмеялся Филипп и положил руку на моё колено. — Очень болит? Сейчас приедем в больницу, и тебя вылечат.
Участие в голосе подкупало. Я бы могла ему поверить, если бы не знала, чем мы оба занимаемся. И хотела верить.
Мы оба молчали, пока не приехали в платную больничку, где меня оперативно и безболезненно подлатали. И только тогда, попивая карамельный латте, заботливой купленный мне в кафешке тут же в холле.
И тогда я решилась поговорить начистоту.
— Ответь честно,
Я повернулась к Филиппу и посмотрела ему в глаза. Встала рядом, чтобы со стороны казаться влюблённой парой. Наверное, мне было легче вести с ним диалог именно так, когда между нами отсутствовало расстояние, когда все личные границы были смяты, но разум не покинул нас, как это бывало в постели.
— В этом. Я рассматривал такой вариант, но отказался от него ещё до сегодняшнего дня.
— Когда же?
— Когда ты спросила о Рите. Я не держу на тебя зла, ты получишь гонорар сполна.
Он смотрел серьёзно, а я видела в глубине серых глаз только небо, захватывающее и манящее своей глубиной. Небо, под которым можно стоять, раскинув руки, в ожидании дождя. Я бы хотела смотреть в его глаза постоянно. Ловить перемены в настроении, попробовать подстроиться под них или убедиться, что наши колеи не могут всё время идти рядом.
— Я желаю вам обоим счастья, — вдруг произнесла я, понимая, как это глупо звучит. — Но скажи, зачем ты раскрыл сумку? Я могла потерять флешку.
— Хотел проверить, насколько ты удачлива. Проверил — очень удачлива.
Он поставил чашку с латте на столик и осторожно взял мою перевязанную руку. Приблизил к губам и поцеловал ладонь. Нежно и аккуратно прижался к ней щекой и произнёс вполголоса:
— Ты удивительная, Лара. Я рад, что познал тебя.
Глава 6
— Он ничего не подозревает? — Лилия Аркадьевна снова заказала грейпфрутовый сок. А также, после минутного колебания, греческий салат.
Я взяла только кофе без сахара и зачем-то всё время помешивала напиток в чашке.
— Нет. Код от сейфа я узнать не могу, Нина Сергеевна всё время крутится рядом и следит за мной.
— Так отвлеки её, — Лилия удивлённо, будто это было само собой разумеющимся, приподняла брови. — Мне говорили, что вы в силах решить любую проблему подобного рода.
Её ярко-алые губы, аккуратно подведённые карандашом, презрительно изогнулись. «Соврали, сволочи, но я так о тебе и думала», — вот что означала эта гримаса.
— Могу, но тогда не ждите быстрых результатов. Или помогите мне.
— Каким образом? — нанимательница метнула на меня быстрый взгляд и тут же кокетливо улыбнулась официанту, принёсшему заказ. Салат ей, а мне клубничный молочный коктейль.
— Вы ведь общаетесь с братом, сделайте ему одолжение, помогите справиться с Ниной Сергеевной.
— Я считаю, что отец из брата никудышный, — пафосно заявила она, и я чуть не улыбнулась нанимательнице в лицо.
Для женщины, не имевшей детей, Лилия Аркадьевна имела на вопросы воспитания отпрысков очень конкретное мнение. Настолько же категоричное, насколько и ошибочное.
Дети должны быть счастливы и послушны, а иначе они дурно воспитаны и виноваты в этом родители. При этом всегда один из них, отец или мать, в зависимости от того, на чьей она стороне в данный момент.
Никакие нюансы генетики или дурной черты отдельного взятого отпрыска, например, склонности ко лжи или манипулированию сердобольными прохожими, которым лишь бы пройти мимо, цокая языков и укоризненно качая головой, в расчёт не принимались.
Дети — невинные агнцы, родители — демоны-неудачники, которым даже в Аду не достанется приличной работы.
— Он старается. Надо сказать, при его нелюбви к бывшей, Филипп Аркадьевич пытается заслужить любовь девочки, — заметила я, сделав большой глоток. Ожидаемо, припарила язык, вот что бывает, когда увлекаешь спором и начинаешь сердиться.
— Старайся-не старайся, а надо просто отдать девочку матери и платить ей… алименты, радуясь, что она занимается дочерью.
Лилия Аркадьевна расфыркалась и стала похожа на сердитую кошку, которой не досталось молока и ласки хозяина.
Вот что бывает, когда девочки вырастают в дефиците любви. Вечное ожидание ласки от того, от кого её не дождёшься.
Я подозревала, что отец Филиппа и Лилии не очень-то и хотел уходить к любовнице. А ещё мне казалось, это как пить дать, что он не стремился к тесному общению с дочерью.
Даже в наследстве её обделил, почти всё оставив законному отпрыску. Я понимала обиду нанимательницы, как и причину её хмурого взгляда, стоило зайти разговору о единокровном брате.
Филипп должен платить и точка. Он виноват самим фактом своего появления.
— Если вы не отвлечёте Нину Сергеевну, — заметила я. — То только сыграете на руку Филиппу Аркадьевичу. Подумайте, он останется при счетах и при деньгах.
Когда разговор сворачивался на деньги, Лилия Аркадьевна подбиралась и вся превращалась в слух. Кошка, учуявшая сметану, даже если та ей не предназначалась.
— Ладно, поняла. Сомневаюсь, что из этой затеи что-нибудь выайдет, но ты права. Филипп попытается на время Скайпа слинять из дома, чтобы не видеть лица Васелины и не вестись на её провокацию.