Я всё равно тебе солгу
Шрифт:
— Не сегодня. Зачем портить вечер? Наша главная задача — прийти к взаимопониманию.
Он снова взял меня за руку и поднёс её к губам. Со стороны мы, наверное, казались влюблённой парочкой, немного поссорившейся, но у же ступившей на путь примирения. «И всё у них сложится», — так бы говорили опытные, глядя на наши лица.
— Расскажи об Алисе, — просила я уже в который раз. Мне хотелось услышать историю их страсти, хотя она причиняла мне боль. Я уже заранее терпеть не могла эту девицу, представляя её себе этакой богатой сучкой, пресыщенной и думающей
— Зачем тебе о ней знать? Я покажу фото, этого достаточно. С ней буду общаться я, не ты.
— Она подойдёт познакомиться.
— Верно, ты права. Поэтому тебе надо знать, как она выглядит. Твоя задача — приревновать меня, пытаться её задеть, словом, вести себя так, словно я твоя собственность. И, дорогая, не забудь упомянуть, что я сделал тебе предложение и подарил кольцо с изумрудом. Алиса их обожает, когда-то я обещал подарить ей их все, насколько хватит денег.
— Ты слишком многим многое обещал, я это заметила, — не могла не поддеть его я. — Например, Васелине. Что ты ей обещал?
На миг я увидела, как на лице у Немова заходили желваки, но он быстро взял себя в руки и надел маску циника, которого не может задеть ни капли женского ехидства.
— Не твоё дело, конечно, но я отвечу: все свои обещания я исполняю, не моя беда, что женщинам кажется, что я должен им больше. Или что я им обещал сверх того, что было в реальности.
Продолжая говорить, он улыбался, а в конце фразу достал из кармана синюю бархатную коробочку и протянул мне.
— Уверен, это твой размер, Лара.
Медленно открыл крышку, и я увидела неприлично большой сапфир в окружении россыпи бриллиантов, закреплённой за обручем из белого золота.
— Это тебе, — мягко добавил Филипп и протянул вторую руку, чтобы взять мою ладонь. — Навсегда.
— Слишком дорогой подарок, — осторожно заметила я, не сводя глаз с кольца. Я всегда любила золото, надевала то или иное украшение, как талисман, и вот это колечко прямо просилось в мою мини-коллекцию.
— Ты его заслужила. Давай руку
Я подчинилась. Хотела носить кольцо, во-первых, и, во-вторых, меня грела мысль, что это подарок от него. На память. Когда-то спустя годы я буду смотреть на кольцо с сапфиром и вспоминать об этом последнем приключении с теплотой и лёгкой грустинкой.
Приятно, когда мужчина, который тебе нравится, дарит кольцо. Менее приятно, когда кольцо дарят мимоходом, как кредитку или сертификат для того, чтобы скрепить рабочие отношения. Как аванс. И уж совсем неприятно, когда кольцо
предназначено не совсем тебе, а для привлечения внимания другой женщины.
— Ты любил её? — спросила я, глядя на блеск камней. — Алису? Или сейчас любишь?
И посмотрела на Филиппа. Он не смутился, а лишь насмешливо, в своей обычной манере, поднял брови.
— Неважно.
— Мне важно, чтобы понимать её чувства сейчас. От этого я буду отталкиваться, когда буду выстраивать свою тактику. Одно дело — обиженная дама, но понимающая, что чувства между вами не погасли. Или
— Интересно слушать, — кивнул Филипп, смотревший на меня весь вечер таким взглядом, словно хотел запомнить каждую чёрточку на моём лице. — Говори.
— Да не о чем больше говорить, — я потупилась, потому что именно в этот момент подошёл официант и принёс ягнёнка с рисом. Хотелось проверить, какое впечатление я произвожу на постороннего человека: невесты или нет. Специально выставила руку с кольцом, крутила в ней тонкую ножку бокала, заставляя камни играть в искусственном свете.
Так бы вела себя только что обручённая: показывала всему миру, что её выбрал тот, кого она хотела. И подарил дорогущее украшение, как символ своей любви.
— И какова наша с тобой легенда? Мне надо знать заранее, — возобновила я допрос, когда официант, с любопытством метнувший взгляд на кольцо, отошёл на достаточное расстояние, чтобы не слышать.
— Ты подходишь к делу основательно, — одобрительно кивнул Немов и продолжал пялиться на меня, на этот раз изучая шею и декольте.
— Алиса обязательно захочет узнать у меня, где мы с тобой познакомились.
Немов отвечал неохотно, но он не мог не понимать, что я не задаю левых вопросов.
— А мы скажем правду. Это лучшее оружие, верно?
— Верно, конечно.
Сказать правду — это такой приём, принятый в нашем ремесле. Мы вкладываем в это словосочетание совсем иной смысл, нежели обыватели: «говорить правду» означает рассказать легенду так, чтобы, с одной стороны, не прикопались, не поймали на несостыковке или показаниях свидетелей, с другой — поверить в то, что рассказываешь.
Берёшь историю, прописываешь её на бумаге, зачитываешь вслух: сначала как исповедь посторонней, потом так, словно ты актриса и собираешься играть эту женщину, изливающую чувства на бумаге, а потом. Спустя два или три дня, постоянно прокручивая историю в голове, представляя себя на её месте, начинаешь придумывать подробности.
История становится совершенно иной, обретает плоть, прорастает венами, и ты веришь в неё. По-настоящему, готовясь защищать свою условную правду от всего мира. Всё было именно так, и никак иначе.
— Мы познакомились у меня дома, когда Лиля, твоя дальняя родственница, вернее, жена твоего дальнего родственника, привела тебя устраиваться горничной. И всё завертелось, сначала мы приглядывались друг к другу, потом перепихнулись, нам понравилось, а после, не сразу, я понял, что ты мне нужна. Что я нуждаюсь в тебе, как в еде или сне. Если ты рядом, то я спокоен, но стоит тебе уйти, исчезнуть из моего поля зрения, как я сам не свой, думаю даже, что ты ушла навсегда и больше не вернёшься. Эта мысль, Лара, сводит меня с ума и заставляет преследовать тебя, где бы ты ни была!