Я все равно тебя найду
Шрифт:
– Почему ты считаешь, что я играю в игры? – возмутилась я.
– А что, ты действительно поедешь с ним в деревню? И бросишь Москву? Знаешь, Рубин – красивый парень, но все вы, бабы, как только встаете из постели, требуете, чтобы он перевез вас в Москву. Или вообще в Гаагу. А такого, чтобы кто-то переехал из Москвы в Рязань, вообще не бывает.
– Ты меня совсем не знаешь! – я посмотрела на Алексея, взволнованно что-то объясняющего тому рыжему парню, которого я вчера видела у костра. Рубин оглянулся, увидел меня и улыбнулся. У меня заныло сердце.
– Я знаю жизнь, – грустно ответил Стешенко и отошел к машине.
Остаток дороги я ехала, копя злость. Я нашла тысячу слов, которые могла бы сказать, но разговор был окончен. Стешенко уехал, так что ответы я давала самой себе. Алексей же, вполне уверенный во мне, как только может быть уверен в чьей-то клятве человек, который никогда не нарушает своих, был спокоен. И даже болтал с Артемом.
– Ну что, Темка? Хочешь, я буду тебя катать на больших санях? А на лошади?
– Да! – замирая от предвкушения, кивал Тема. Он смотрел на Рубина как на полубога. Я была уверена, что он спокойно согласится на переезд. А вот мама и Галка, наверное, решат, что я сошла с ума. Я поежилась.
– А рыбу с тобой ловить будем? И топить камин. А знаешь, сколько у меня кошек?
– Сколько? – распахнул ротик Тема. У нас дома считалось, что у Гали аллергия на животных, так что Тема каждый раз с тоской отпускал из рук всех бездомных кошек и собак.
– Три штуки. Черная, белая и черно-белая.
Алексей был весел. Я никогда еще не видела его таким. Конечно, если быть до конца честной, я его не так много и видела. Может, он вообще всегда такой весельчак? Как странно, что мне предстоит это узнать. Много-много всего разного узнать о нем. Что он любит на ужин, часто ли у него меняется настроение, действительно ли он так хорош, как мне кажется, или меня ждет разочарование… Впрочем, при одной мысли о тех двух ночах, что минули в Сухом Мхе, мое настроение моментально взмывало вверх. Я была абсолютно счастлива, и мне совершенно не хотелось думать о туманном будущем.
Время, как я уже упоминала, то тащится, как несмазанная телега, то несется вперед бешеным скакуном. Дорога в Москву заняла преступно мало времени. Раза в три меньше, чем дорога из Москвы. Да и весь уик-энд длился в пять раз меньше, чем нормальные человеческие выходные. И когда настало время прощаться и Алексей обнял меня перед дверью моего дома, я запаниковала. Мне вдруг показалось, что если он сейчас уйдет, то волшебство может кончиться и никогда не повториться. Вдруг он уйдет навсегда?
– Зайдешь? – спросила я, пытаясь удержать его любой ценой. Хотя если бы я была в своем уме, вряд ли я повела домой своего любимого мужчину. Дома сидела разъяренная от скуки и одиночества Галина. Я не была готова отдать его ей на растерзание.
– Чаем напоишь? – с готовностью улыбнулся Рубин. Я поняла, что идея провести предстоящую неделю в разлуке так же неприятна для него, как и для меня.
– Конечно, – радостно кивнула я, стараясь
Мы прошли в прихожую. В квартире было тихо, как перед бурей.
– Н-да, тесновато. Как вы тут помещаетесь? – громко засмеялся Рубин.
Я с трудом подавила в себе желание сделать «т-с-с-с-с». Впрочем, было уже поздно.
– Кто там? Люлька, ты? – послышался сонный Галинкин глас из дальней комнаты.
– Люлька? – заинтересованно переспросил Алексей.
– Если ты будешь меня так называть, я тебя убью, – сразу пригрозила я.
– А это кто? – с придыханием спросила выползшая на неопознанный мужской голос Галина. Скорее даже, она сказала «а етта хто?», так ее поразил вид Алексея. Думаю, она испытала удар, равносильный разряду молнии. Возможно, таких экземпляров мужского пола она и вовсе не встречала.
– Познакомься, Галя, это Алексей. Мой м-м-м, – затруднилась придать ему статус я.
– Юлин мужчина, – отрекомендовался Алексей.
Я в ужасе увидела огонь в Галиных глазах. В этом огне мелькал поруганный (с ее точки зрения) образ Михаила. Всей силой телепатии я послала ей импульс «заткнись, сука». Она уже было распахнула рот, но наткнулась на мой ядерно-опасный взгляд и подавилась словами «а кто тогда Михаил?».
– Очень… приятно, – выдавила она. Я схватила Алексея за рукав и с трудом втиснула его в мою комнату.
– Сейчас принесу чай, – пообещала я и выкатилась из комнаты. Там, в коридоре перед дверью, так и стояла Галка, не сумевшая закрыть рот. Я за руки поволокла ее на кухню, где тихо, но темпераментно прошипела:
– Умоляю, не говори ему ничего! Галя, ради всего святого!
– Объясни мне, что тут происходит! Ты что, обманываешь Михаила? – тоном потрясенной до глубины души классной руководительницы возмутилась она. Ее голос срывался, по лицу пошли красные пятна. Мне кажется или она действительно обижается за честь и достоинство Окунева? Сюрреализм!
– Нет, что ты, – успокоила ее я.
– Тогда ты обманываешь этого… этого Рембо, – с сомнением предположила она.
– Алексея? – уточнила я. Мне как-то не приходило в голову сравнить его с придурковатым Сильвестриком. – Нет, ты не поняла. Я никого не обманываю.
– Тогда я действительно ничего не поняла. Ты выходишь замуж? – запуталась сестрица. И добре, потому что она хоть перестала орать «как ты можешь так поступать с Михаилом».
– Думаю, да, – облизнув пересохшие губы, кивнула я.
– За кого? – с интересом глядя на меня, спросила сестра.
– За Алексея. А с Михаилом я сегодня же поговорю, – ответила я.
– И откуда ты его взяла?! Кто он такой? Что это еще за истории! Откуда взялся этот проходимец?! – начала обстреливать меня одиночными сестрица. Но я схватила чай, чмокнула Галку в щечку (сама не понимаю зачем и как я не отравилась) и пропела:
– Галчонок, я так счастлива! Я так счастлива. И если ты сейчас ляпнешь что-нибудь, после чего ОН уйдет, поверь мне – я тебя убью.