Я всё у тебя отниму
Шрифт:
— Я заберу дочь. Попомни моё слово! Ты будешь жалеть о том, что родился на этот свет, подонок!
Кричу сквозь боль, а слёзы не перестают течь по щекам. Я пока не понимаю, что случилось, не признаю, но одно знаю точно: я не спущу ему с рук подобный поступок.
— Ненавижу, — повторяю осипшим голосом.
Андрей захлопывает дверь, а я всё-таки вырываюсь, но сделать и шаг не могу: падаю на колени на кирпичную дорожку, обхватываю себя руками и рыдаю. Как он посмел так поступить со мной? За что?
— Я всё у тебя отниму, Орлов, — шепчу
Глава 1
— Марина Александровна, извините, нас попросили вывести вас за ворота, — заикаясь, говорит охранник, помогая мне встать.
Его голос расплывается в голове, отчего мне с трудом удается разобрать слова. Я ничего не вижу перед собой из-за слез — больше нет сил держать лицо перед окружающими. Если бы мои унижения способны были повернуть ситуацию вспять, наверное, я бы пошла на это. Андрей сыпал угрозами и, зная его, он готов притворить их в реальность.
Он выставит меня вот так? Без ничего? Куда же я пойду? Что мне делать? Что будет с дочкой?
От хоровода вопросов становится ещё хуже. Меня тошнит, голову давит, даже дышать не могу нормально. Слёзы не перестают течь по щекам. Всё тело бьёт лихорадочной дрожью.
Я унижена, разбита и не способна совладать с эмоциями из-за потрясения.
Оказавшись за воротами дома, который ещё недавно был моим, я не могу поверить в случившееся. Кажется, что это затянувшийся розыгрыш.
Не могу сдержать тошнотворный позыв, стоит лишь вспомнить, как он целовал свою любовницу, как та таяла в его руках. Весь обед покидает желудок, и я сгибаюсь пополам — чувствую себя омерзительно.
Сколько так прошло времени — не знаю, но охранник уже ушел, а я даже не замечаю, когда это произошло. Немного придя в себя, я бреду к скверу. Во мне вдруг просыпается желание скрыться поскорее от злосчастного дома, уйти подальше и забыться в своих эмоциях.
Ноги предательски заплетаются. Дышу через рот, чтобы схватить хотя бы немного воздуха, и избавиться от головокружения.
Добравшись до сквера, падаю на скамейку и смотрю в телефон.
На заставке стоит наше семейное фото: Андрей, я и Ева.
Хочется закричать в голос, рвануть к его родителям и забрать дочь.
Он не посмеет так жестоко поступить со мной, не отнимет у меня ребёнка. А на смену этой мысли приходит другая — посмел. Уже посмел. И Андрей всегда гордился, что держит слово до последнего, — особенно, когда кто-то или что-то мешает его размеренной, счастливой жизни.
Теперь я — помеха. Одна из них.
Это мысль отчего-то заставляет меня взять себя в руки и начать мыслить хладнокровно.
Сейчас мне некуда податься. Я без документов, денег и даже вещей. Меня вышвырнули в том, в чем была одета: домашней хлопковой футболке и легких штанах. Спасибо хоть, что плюшевые домашние тапки не отобрали… Однако прохладный ветерок вынуждает поежиться, и я обнимаю себя за плечи, растирая их.
К счастью, телефон я с собой прихватила в кармане, поэтому набираю до боли знакомый
— Марина, привет!..
Такой родной голос.
Я захлёбываюсь рыданиями и вместо приветствий просто реву в трубку. Ничего не могу с собой поделать. Как же так? Почему муж, такой любимый и родной человек, воткнул нож мне в спину?
— Марина, что случилось? Ты где? — перепуганным голосом спрашивает Лёня. — Что-то с Евой? Марина, не молчи.
— Он меня выгна-а-ал… — всхлипывая, отвечаю я. — Вышвырнул на улицу без всего. Лёнь, что мне делать? У меня никого кроме тебя не осталось…
— Марин, ты где сейчас? Я подъеду! Адрес называй. Он тебя не тронул? Убью, гада!
— Не тронул… — отвечаю я хриплым голосом и покрываюсь мурашками от мысли, что еще легко отделалась: цела и здорова осталась. — Я в сквере у дома, где последний раз встречались.
— Скоро буду. Дождись меня. И, если подойдёт к тебе, вызывай полицию.
А я отрицательно мотаю головой, не издав и звука в ответ.
Не подойдёт.
Он с ней сейчас…
С этой длиннолапой курицей.
Назвать её человеком никогда не смогу. Человек бы никогда не смог спокойно смотреть на подобное, еще и радоваться, не скрываясь. На что она рассчитывает? Думает, что с ней он изменится? На руках её носить будет?
Я отключаю телефон, прячу его в карман и скрещиваю руки на груди. Раскачиваюсь вперёд и назад. Как мне всё это развидеть? Как забрать дочь? Что будет с Евой?
Ярость захлестывает с головой, и я порываюсь позвонить свекрови. Она должна понять. Попрошу Лёньку отвезти меня к ним и поговорю. Моя дочь не будет расти с чужой женщиной.
Вот только свекровь не отвечает — она просто скидывает мои звонки.
Уже знает?
Наверняка Андрей предупредил её, чтобы не позволяла мне общаться с дочерью.
Не знаю, сколько времени проходит, но я пытаюсь дозвониться до свекрови, и она в итоге отключает телефон. Набираю номер мужа. Я до сих пор не верю. Всё это походило на какой-то тупой фарс.
Вот только Андрей подтверждает, что всё это не сон — он ставит мой номер в чёрный список. Наверняка сейчас развлекается с ней… С этой дрянью, возомнившей себя принцессой.
С губ слетает крик.
Я не могу держать в себе эту боль.
Мне хочется кричать во всё горло, рыдать и утопать в этой боли, от которой невозможно избавиться.
— Марина!
Вскидываю голову, вижу брата и снова срываюсь. Вроде бы перестала плакать, но слёзы вновь горячим потоком льются из глаз. Поднимаюсь на ноги, но сил стоять нет, и я обмякаю в объятиях брата. Утыкаюсь в его плечо, сминаю пальцами футболку на его спине и плачу.