Я всемогущий
Шрифт:
— Хорошо. Но «Снег» — это одна из крупнейших корпораций России. И даже всего мира. Журнал «Fortune», например, включил вас в первые ряды своего Топ 100. А с учётом вашего роста… По капитализации обгоните «Газпром»?
— Да, наверное… — рассеянно ответил я, не понимая, к чему он клонит. — Годика через два-три — точно.
— Вот-вот. Мир захлестнула мода на снег. Все эти снежные дискотеки, снег-клубы, шоу — вся эта огромная индустрия, которую вы развернули. Но не боитесь ли вы, мистер Колпин, что скоро мода схлынет — и вместе с этой волной упадут и доходы вашей корпорации?
От
Ответил я в ироничном ключе:
— Нет, не боюсь. Но если это всё-таки произойдёт, то мы будем продавать что-нибудь другое. Например, тополиный пух.
Как ни странно, эта моя реплика тоже вошла в интервью, опубликованное в «Forbes».
Самолёт начал снижаться. Зажглись надписи с просьбой пристегнуть ремни. Я отложил журнал и задумался.
Всё оказалось слишком лёгким. То, к чему другие люди, умные, талантливые, даже гениальные, идут в течение всей жизни — у меня получилось всего за три года. «Ставь перед собой высокие цели, — когда-то говорил мне отец, — иначе ты быстро достигнешь низких, и тебе станет некуда развиваться».
И кажется — куда уж выше. В рейтингах популярности за прошедший год я обогнал всех крупных бизнесменов. Всемирная известность, деньги уже некуда девать, но это, как всё те же фальшивые ёлочные игрушки, — не радует.
Тогда, в самом начале, ещё было интересно. Я играл со своими возможностями, пытался определить их границы, затевал самые безумные проекты — чтобы вновь и вновь убедиться, что они неожиданно для всех «выстреливают». Быстро заработал много денег, очень много, но, пожалуй, деньги — это самое первое, что перестало приносить какие-либо эмоции. Оказалось, что потребности у меня растут гораздо медленнее, чем возможности. И если разница между передвижением по городу на «маршрутках» и на собственной простенькой иномарке достаточно велика, то различие между той же иномаркой и последней, эксклюзивной моделью «BMW», выполненной по спецзаказу, — уже гораздо меньше. Полёт первым классом — я обвёл глазами салон лайнера — мало чем отличается от путешествия в эконом-классе, кроме цены. Огромные кожаные кресла, наверное, это большое преимущество для откормленных хряков, коих так много в той же Америке, однако моей субтильной фигуре такие сиденья доставляли лишь дополнительные неудобства. Хотя — положение обязывает, было бы странно видеть главу одной из крупнейших корпораций в эконом-классе. Может быть, стоит таки уступить Солодовникову и согласиться на покупку парочки собственных самолётов…
Что делать, когда всё легко и просто? Когда жизнь становится пресной именно потому, что можешь практически всё? Месяц, проведённый в тюрьме, теперь вспоминается с улыбкой и даже с какой-то болезненной ностальгией. Тогда я ещё не понимал, что стоило захотеть — и вмиг выстроилась бы цепь случайностей, ведущая меня к выходу на свободу в первый же день.
Стюардесса продефилировала по проходу, проверяя, у всех ли застёгнуты ремни. Мне она отпустила, кажется, самую
О чём я мечтал в детстве? Я стал перебирать свои ранние мечты. Мороженое каждый день? Смешно, но было и такое страстное желание. Годы, когда за вожделенным стаканчиком приходилось выстаивать больше часа в склочной очереди, выпали как раз на моё детство. Чтобы у меня жило несколько кошек? Сколько угодно — только кто их будет кормить и ухаживать за ними… Стать известным, знаменитым? Можно ставить галочку. Уехать в Петербург и жить там? Тоже галочка, причём без применения каких-либо сверхвозможностей — оказалось достаточным просто захотеть и сделать это. Путешествовать по миру? Кажется, свою страну в последнее время я вижу гораздо реже, чем чужие…
О чём вообще люди мечтают? Вон Солодовников мечтал о чуде — и уже который год наблюдает его во всей красе. Огромный собственный бизнес, деньги — всё это Олег тоже исполнил. Надо бы спросить его при случае, о чём ещё он мечтает. Ирина? Я повернул голову набок и встретился взглядом с тайным обожанием, плавающим в глубине карих глаз. Это не секрет, о чём мечтает она. Что же касается моей личной жизни, то я категорически поставил себе запрет на использование своего чудесного везения в этой сфере. Иметь рядом с собой не близкого свободного человека, а куклу, привязанную ко мне моими способностями, — нет, этого я совершенно не хотел. Да и есть ли такой человек, с которым мне было бы хорошо…
Я стал вспоминать, когда в недавнем прошлом у меня были хоть какие-нибудь романтические отношения. Долго ворошил память и с удивлением обнаружил, что последний такой момент, очень мимолётный, произошёл со случайно встреченной девушкой Катей. И было это в тот памятный день, когда я, спрыгнув из погибающего самолёта, транзитом оказался в маленьком городке Муроме. Вечер того дня и следующее раннее утро так и остались у меня в памяти светлым пятном — крохотным кусочком сказки, к которому довелось прикоснуться.
Тем утром Катя тоже мне рассказывала про свои мечты. Сонные улицы, колыхание лёгкой юбки над асфальтом — и слова про тёплое море, пустынный остров с пальмами и домик на берегу. Боже мой, каким недостижимым казалось это тогда — и насколько просто всё это сделать сейчас. Я потянулся к спутниковому телефону, вызвал на экран адресную книгу. Конечно, Катиного номера у меня не осталось. Но… Как она там говорила? «Набрал бы случайный номер — и чудом попал бы на меня».
Я стал нажимать цифры вслепую, не глядя на телефон. В динамике раздался гудок, второй — и, наконец, узнаваемый голос Кати: «Алло?»
Повезло. И почему я не удивлён?
Стюардесса с красным бантом (или галстуком?) на шее замахала руками, показывая, что нельзя пользоваться телефоном во время подготовки к посадке. Я приложил палец к губам, призывая её успокоиться.
— Кто это? — тем временем спрашивала трубка Катиным голосом.
И в самом деле — кто? Наверное, она и не помнит мимолётного знакомого, случайно появившегося в её квартире несколько лет назад.
— Это я… — слова звучали неловко, неуклюже. — Это я. Платон.