Я выбегаю в пять тридцать: история о том, как с помощью бега пережить потери, найти опору в себе и стать мамой
Шрифт:
Часы вибрируют, обозначая, что я пробежала уже четыре километра. Выныриваю обратно на стадион, останавливаюсь у скамьи, делаю наклоны и выпады, чтобы замяться, и трушу «по семь» тем же маршрутом домой.
Кровь насыщается кислородом, поступает в сердце, оно бьется ритмично и снабжает кровью все мои органы и органы моего малыша. Бег делает здоровой и счастливой меня, а значит, и ребенка. Это моя мантра на все беременные пробежки. Я верю, что она работает. Я знаю, что я поступаю правильно. Я уверена в себе и в том, что бег в течение беременности – это не беспечность, а высшая степень ответственности:
Дома выпиваю стакан воды, делаю десять минут йоги, принимаю душ. И вот теперь могу рассказать, почему я бегаю во время беременности, а вы сами решите, дура я или кто.
Часть 1
Глава 1. Пять лет назад
Грязный мартовский снег лип к обочинам дорог и не давал припарковаться у тротуара. Я заехала на платную стоянку у железнодорожного вокзала и открыла сообщение в телефоне: «Подъезжаем. Буду через минут 7». В соседнем чате нашей девичьей группы «ЛЯМ», названной по первым буквам наших имен – ЛУна, Яна, Маша, – я написала:
– Ваша авантюристка на месте.
– Правильно, Маня, надо брать судьбу в свои руки, – ответила моментально Яна.
– Это в последний раз. Если не выгорит, забываю о том, что часики бомбят «Ско-ро трид-цать» кремлевским звоном и заранее принимаю почетное звание «старородящая»!
Дописав, я пролистала переписку до места, где она отправляла мне его фото, зафиксировала в голове, кого искать в толпе, подкрасила губы и выскочила из машины в сторону вокзала. Десятки людей ежеминутно входили и выходили, но я присматривалась только к темноволосым мужчинам. «Вот этот смуглый в желтом – он? Нет, не он. Может, этот худой в кроссовках? Может быть. Нет, не ко мне идет. Чего я вообще приперлась? В переписке не было ни флирта, ни намека на него – обсудили несколько фильмов, немного музыку и политику. Надоумила ж меня Яна: «Созвонитесь, вам удобнее будет поехать на свадьбу вместе». До свадьбы подруги, кстати, почти полгода, а я, как всегда, со своим сгустком слабоумного энтузиазма решила разведать обстановку сразу.
– Встретились? – только вспомнила о ней и – новое сообщение в чате от Яны.
– Нет пока.
– Расслабься. Все будет хорошо. Я давно его знаю, он очень основательный: если решил увидеться, значит с его стороны все вопросы закрыты.
Вопросы закрыты…
– С моей вроде тоже, но чем черт не шутит. Я порой сама не знаю, чего от себя ожидать! – настрочила я, не забывая оглядываться по сторонам.
– Думаю, и на этот счет Яна его проинструктировала, – подключилась Луна.
– Маша, Никита не похож ни на твоего бывшего мужа, ни на кого другого! Его не надо будет воспитывать. Вот это все – давать деньги на подарки для себя же, ревновать к непонятным подругам – исключено. Это другая лига, понимаешь? – продолжала продавать Яна. – И он готов к семье и детям.
– Ладно, ладно! Я просто приехала посмотреть. Отвезу домой и уеду.
Или можно уехать сейчас, сказать, что срочно надо? Он же тут не один, доберется как-то с друзьями. Поздно. Идет! На всякий случай втянула живот и выпрямила спину. На мне
Подошел ближе, и я увидела и начинающиеся залысины у висков, и курчавые волосы, торчащие из-под ворота мятой кофты. «Э-э-э, везем домой и прощаемся».
«Мари?» – остановился у машины.
Я кивнула, пытаясь скрыть свое разочарование. М-да, ради этого и голову мыть не стоило. Показала рукой на машину: «А вот и карета». Он повез чемодан к багажнику и несколько минут там копался, а когда сел на пассажирское сидение, протянул мне ладонь: «Сувенир из Таиланда».
В ней лежал кулон из коричневого камня в форме цилиндра на черной веревочке. Я такое не ношу и вообще не поняла, что с этим делать. Никита расправил веревочку и повесил кулон на зеркало заднего вида: «Подумал, что интересно будет смотреться в машине».
Я натянула улыбку и сказала: «Неожиданно, спасибо», – завела машину и тронулась с парковки, но, кажется, не смогла скрыть разочарование. Он продолжил:
– Мы были на рынке в Бангкоке, он огромный. Там много изделий из дерева и кокоса.
– Я люблю аутентичные вещи, – не молчать же всю дорогу.
– У меня полчемодана оттуда: везу ступку для растирания специй, панно на стену, корзину для белья. И еще подсвечник, но он не новый, б/у, или винтаж, как сейчас говорят.
– А я в юности, на «барахолке», продавала мамины старые, простите – винтажные вещи.
– А я с точек кваса по городу начинал.
– Надеюсь, не винтажного.
Я рассмеялась от своего же остроумия, но тут же продолжила, чтобы сгладить ситуацию:
– Это вообще интересно, ретро. Я вот собираю тарелки старые – «Общепит». Когда-то с друзьями тусовались на турбазе, и там были эти тарелки. Я одну прихватила на память, с тех пор коллекционирую – то подруги дарят, то на блошках нахожу.
– Моя семья работает в сфере общественного питания. Были такие когда-то в наших столовых, но сейчас уже не в ходу.
– Если еще встретишь, имей меня в виду, – я киношно приспустила очки на переносицу и подняла брови.
– Помню эту кофточку, – переключил он внимание и впервые улыбнулся.
– Серьезно? Откуда? – я напряглась, потому что за нами не водилось какой-то примечательной истории.
– Ты была в ней в баре, когда Яна приезжала прошлым летом.
– Я тебя там совсем не помню. Думала, мы виделись однажды на ее дне рождения, – хотя, честно говоря, и там Никита не особо запечатлелся в памяти.
– Ты была хмельная, с пареньком каким-то.
– Вообще-то это был мой муж.
– Посвящала меня в таинство зажигания свечей в шаббат, – лицо Никиты по-детски засветилось от этого воспоминания.
– А ты мог бы и сказать, что тоже еврей. А то без кипы и пейсов особо не разглядишь, – мне захотелось провалиться сквозь землю.
– Было интересно послушать, вдруг что новое для меня расскажешь. Про вопрос невинности Девы Марии в Торе было особенно познавательно, – все, он начал смеяться в голос.