Я выбираю…любовь!
Шрифт:
Степан приходил на перевязки каждый день. Рана не гноилась, не кровоточила, быстро уходил отек. Они успели переговорить и о Мише, и о других детях. Степан рассказал о своем подворье, как строил спортивный зал, как мальчишки со всего поселка помогали ему. Рассказывал с юмором, без высокомерности, не выставляя свои заслуги. И из каждого его рассказа слышалось, насколько ему интересно его занятие. Он не только строил, он был кузнецом. Выполнял заказы, ковал резные вставки для крылечек, заборов, домов. А сейчас рана остановила его, и он стал читать книги.
Ольга слушала его с интересом. За несколько дней знакомства сложилось впечатление, что она знает его всю жизнь. Даже заметила, что, только он появляется на пороге, как ее настроение улучшается и она готова шутить, чего ей ни разу не хотелось после того злополучного дня.
– Завтра снимаем швы, – объявила она Степану. – Рана зажила. Потом потихоньку будем разрабатывать руку.
– Спасибо, доктор! – Он подошел к ней ближе и смущенно тихо спросил: Можно поцеловать ваши руки?
Ольга зарделась и испуганно посмотрела на него. Серьезные синие глаза смотрели прямо на нее так близко… так близко, как никому нельзя было на нее смотреть.
– Завтра, Степан Егорович, все завтра, – спрятав руки за спину, произнесла она и, опустив голову, отошла от него.
Он кивнул:
– Хорошо… Завтра, так завтра… Ну, тогда до завтра!
«Хорошо, что Любовь Ивановна вышла из кабинета. Ну и зачем ему мои руки? Как неудобно вышло! Я совсем не готова к таким поворотам событий…»
На следующий день Степан пришел позже обычного. Ольга с Любовью Ивановной уже не раз вспомнили о нем. День оказался напряженным. Очень много больных, которым срочно пришлось оказывать помощь.
– Вот, если с утра не заладится, – причитала медсестра, – так и будет в течение дня. Как блин комом!
Но к трем часам дня вроде бы как-то все успокоилось, всех полечили, а Степана еще не было.
Внезапно они услышали громкий стук в дверь, она тут же с шумом открылась, и на пороге сначала появился огромный букет из крупных ромашек, а за ним улыбающееся лицо их пропавшего пациента.
– Ну наконец-то, – всплеснула руками Любовь Ивановна.
– Это для вас!
Огромный букет в руках Степана сам разделился надвое. Одна охапка свежих цветов накрыла с головой Ольгу, а вторая медсестру.
– Спасибо! Спасибо! Что за чудо! Это просто солнце в дом, – запричитала Любовь Ивановна.
– Спасибо, Степан Егорович! – улыбнулась Ольга, зарываясь лицом в солнечные соцветия и вдыхая их аромат. – Проходите в перевязочную.
Как и было запланировано, Ольга принялась снимать швы.
– Не больно? Все хорошо? – спросила она у Степана, который, не сводя с нее глаз, ловил каждый ее взгляд.
– У вас все лицо в желтой пыльце… Очень красиво, – прошептал он.
Вспомнилось вчерашнее обещание. На душе появилось беспокойство. Она чувствовала его дыхание, его энергию и понимала, что он ждет момента прикоснуться к ней. Но зачем? В качестве благодарности? Но уже были цветы… И хватит уже благодарности! Это она должна благодарить его! Сын при деле,
Резкий телефонный звонок прервал ее мысли. Медсестра сняла трубку.
– Нет, еще не ушла. Что? – закричала она в трубку. – Когда? Сейчас позову. Ольга Николаевна!
– Степан Егорович, извините, я сейчас.
Ольга схватила трубку:
– Я слушаю!
– Ольга Николаевна! У нас тут больной с резкой болью в животе. Терапевты его уже посмотрели. Говорят, нужен хирург. Собираются везти в краевую больницу. Но боли сильные! Опасно! Может, посмотрите?
– Да, конечно! Где больной?
– В приемном отделении.
– Сейчас буду, – снимая перчатки, она давала указания медсестре. – Так, Любовь Ивановна, на рану обильно зеленка и сухая стерильная повязка. Больше ничего. Я улетела.
Она подбежала к двери и схватилась за ручку, как вдруг услышала громкий голос Степана:
– Ольга Николаевна!
Она обернулась и наткнулась на пронзительный взгляд Степана.
– Да?
Он молча, не отрываясь, смотрел на нее, не произнося ни слова. На его серьезном лице со сдвинутыми к переносице бровями она прочитала, как он не хотел, чтобы она убегала. Он не хотел расставаться с ней вот так, мгновенно, именно сейчас. Какая-то необъяснимая тревожность была в этом взгляде! Но почему? Почему он так смотрит на нее? А вот «почему», этот взгляд не говорил, а догадываться ей было страшно…
– До свидания, Ольга Николаевна, – медленно произнес он.
– До свидания… Выздоравливайте!
Она выбежала из кабинета.
В приемном отделении на кушетке лежал тучный мужчина с бледным лицом и синюшными губами.
– Мы уже полчаса назад ввели обезболивающие, но боли сохраняются. На кардиограмме все спокойно, только тахикардия.
Ольга начала осмотр. Больной показывал на живот.
– Что спровоцировало боль?
– Мы с сыном баньку строим. Еще вчера заболело, потом к ночи отпустило. А сегодня поднял бревнышко, а донести уже не смог.
– Рвота была?
Больной покачал головой.
– Грыжа давно у вас? – осторожно пальпируя живот, спросила она.
– Да, давно… Года три назад предлагали операцию, но не досуг было…
– Так, понятно, – Ольга посмотрела на дежурного врача. – Наркоз кто может дать?
– Я, – ответил врач. – У нас сегодня был операционный день в травматологии.
– Операционные медсестры здесь?
– Толька Ира.
– Пусть готовит операционную и пациента. Дежурный лаборант тоже здесь?
– Да. Они дежурят круглосуточно.
– Вас как зовут?
– Иван Семенович. Я врач реаниматолог.
– Очень приятно. А я Ольга Николаевна. Хирург.
– Знаю. Знаю. Наслышан уже.
Ольга удивленно улыбнулась:
– Ну, что, поможем человеку? Здесь защемление грыжи. Операция не сложная.
– Давайте поможем! Сергею Андреевичу звонить?
– Зачем? Справимся сами. Пойду готовиться?
– Да, идите. Мы его сейчас привезем. Света, найдите Ирину, – крикнул он дежурной медсестре.