Я заберу тебя себе...
Шрифт:
— Давай сыграем в игру, — весело предложил Кай, размахивая вилкой в воздухе. — Называется правда или действие. Ты задаешь вопрос, я на него отвечаю, а ты взамен кое-чего делаешь для меня.
— В эту игру не так играют, — хмуро заметила я, просто пятой точкой чувствуя что это очередной подвох.
— Наша игра- наши правила. Ну так что? Сыграем? — Подобно Змею Искусителю завлекал в свою игру. Или как кот с мышью играл.
— Хорошо. — любопытство победило, — Вчера ты просил тебя вспомнить. Я не вспомнила и хочу, чтобы ты рассказал, что имел ввиду.
— Почему ты перестала петь? — огорошил
— Вопросы задаю я, — откашлявшись заявила я. Я хорошо успела изучить Кая, если он не желает отвечать, то мастерски меняет тему или увиливает. Видимо и сейчас решил.
Я всегда мечтала петь. Еще в детском саду воспитательница заметила что у меня есть к этому способности. Я солировала на каждом утреннике, в школе выступала на всех вокальных конкурсах, у мамы целая папка моих грамот сохранилась. В 16 лет я собрала собственную группу, назвала ее «SunShine». Мы выступали в клубах, на городских мероприятиях. Потом нас стали приглашать на фестивали в другие города. Репертуар у нас был разнообразный, но больше всего мне нравилось петь «попсовый рок», так его называл наш гитарист- Толик. Нам пророчили блестящее будущее, а я представляла себя на большой сцене, выступающей для многотысячной толпы зрителей.
Все рухнуло в один день. Гнойная ангина дала осложнения — последствия необратимые, петь нельзя. В тот день я потеряла мечту и частичку себя. Наверное это была самая большая потеря в моей жизни. Далеко не последняя, но самая первая и болезненная. И именно в тот день, когда доктор произносил страшные слова- я закрылась. Спряталась как улитка в панцире, засунула глубоко эмоции и старалась игнорировать душевную боль, которая разрывала в клочья.
Я никогда не позволяла себе вспоминать свое музыкальное прошлое. Если о нем не говорить, то его вроде как и не было, значит и боли нет. Я даже Ваньке колыбельные не пела. Но рана была жива, всегда. А сейчас Кай одним вопросом вскрыл нарыв из которого потекла боль. Боль несбывшихся надежд и разбитой мечты.
— Откуда ты знаешь? — хрипло, в горле встал ком, который я никак не могла проглотить. Кай только грустно улыбнулся.
— В Питере ты назвала меня упырем, в Ярославле попугаем, а в Москве наступила на ногу и вылила кофе на мой костюм, — говорил он, а у меня в глаза все плыло. Не может быть! Не может!
— У тебя были зеленые волосы, и ты сказал, что я выскочка, — я горько улыбнулась, — ты меня на каждом фестивале доводил.
— Я не красил волосы. Это был баллончик. Я тогда проспорил, — со смешком заметил Кай, явно ностальгируя.
Воспоминания накрыли бешеной лавиной. Они были нашими главными конкурентами. Всегда выбирали победителей между двумя нашими группами. Тот парень… гитарист. Да, именно тот, потому что с нынешним образом Кая тот не вяжется абсолютно. Тот был наглым, нахальным. Пирсинг носил на губе и несколько сережек на правой брови. У него были кудрявые волосы до плеч, на голове всегда носил бандану и… всегда доставал меня. Просто до неистовства доводил своими колкостями. Называл выскочкой, Лисой-Алисой и говорил что петь я не умею. Я в долгу
Господи, как же он изменился! Хотя о чем говорить, прошло больше 10 лет. И я стала другая.
— Так почему ты перестала петь? — Кай не унимался. Ему обязательно нужно было проникнуть в мою душу, мои мысли и чувства.
— Ангина. Гнойная. — Два слова и мой приговор. Кай все понял, кивнул головой и отвел глаза. Но я успела заметить их выражение- жалость. Вот только жалость мне была нужна меньше всего.
Мы немного помолчали, переваривая информацию. Я все еще не могла прийти в себя. Этот мужчина каждый раз преподносит мне все новые и новые сюрпризы.
— Как вы познакомились с Сашкой? — мне настоятельно требовалось сменить тему.
— Э, нет, Потеряшка, мой ход- твое действие, — широко улыбнулся Кай. Я напряглась. Главное чтобы петь не просил.
Но Кай и тут меня удивил.
— Что я должна сделать? — прищурив глаза, поинтересовалась у него.
— Дай руку, — потребовал мужчина, я протянула ему правую руку, а он… снял с безымянного пальца обручальное кольцо и выкинул в мусорное ведро. Честно говоря, я за 10 лет настолько сроднилась с ним, что воспринимала кольцо частью пальца. Просто не обращала на него внимания все это время. Ношу и ношу.
— Ты что делаешь? — завопила я, — Зачем сразу в мусорку, вандал? Оно денег стоит!
— Я куплю тебе другое, — сразу закивал Кай головой, — Даже два, — добавил, подумав. Я тупо таращилась на него, не зная, облить кофе или просто сразу кинуться с кулаками. Время проведенное с ним смахивает на американские горки. Буквально пару минут назад я хотела плакать от обиды и жалости к себе и вот я уже разгневанная фурия, которая хочет выцарапать ему глаза.
— Ты… Ты… — я не могла подобрать слов.
— Я искал тебя. — тихо заговорил Кай, опять возвращаясь к прошлому, — Приехал в твой город, мне сказали, что вашей группы больше не существует. И ты вышла замуж.
— Зачем ты искал? — голос осип.
— Потеряшка, неужели ты думаешь что я цеплял тебя просто так? Хотел на свидание позвать, но ты всегда так высоко задирала нос, что я боялся порезаться о твою корону. — И это признание как ушат холодной воды. Я затаила дыхание.
А Кай встал со своего места, подошел ко мне, поднял со стула и посадил к себе на колени. Крепко обнял и ткнулся носом мне в шею.
— Давай следующий вопрос, — предложил он, не желая продолжать тему былых отношений.
— Ты имеешь отношение к тому, что Сашку посадили? К его фирме? Вообще к наркотикам? — Я с трудом заставила себя думать о настоящем.
— Нет. Ни к его аресту, ни к фирме, ни тем-более к наркотикам я отношения не имею, — Нежно поглаживая меня за талию, проговорил мужчина. Потом посмотрел мне в глаза и с озорством добавил, — Теперь действие. — Я только тяжело вздохнула. — Скоро кое-что привезут. Это подарок. И ты его примешь.