Я заберу тебя
Шрифт:
А он наступит, в нём снова будет тётя, от которой у меня мурашки по коже, в нём, этом новом дне, Денис Сергеевич будет только по телефону, если я всё–таки решусь на звонок.
Надеюсь, что я хотя бы быстро выясню, к чему относится мой самый первый сон–кошмар, потому что бояться человека просто так мне не нравится. Нужна хотя бы какая–то причина.
Глава 5. Денис.
После той прогулки в больничном парке у меня появилась маленькая надежда, что даже после выписки из больницы мы не потеряем связь с Лизой. Это на данный момент было в
Как только Елена Алексеевна с Лизой покинули пределы больницы, я сразу же позвонил Сане.
– Саня, здорово! Это я опять, надо нам с тобой поговорить, у тебя как, время есть? Подъехать сможешь? – спросил я, как только вместо гудков в динамике услышал знакомый голос друга.
– Да, без проблем, сейчас подъеду и наберу тебя сразу, – сказал он и отключился.
Я понимал, что кроме Сани никому довериться не могу, да и кроме него мне помочь никто и не сможет.
Я уже не мог сидеть и просто чего–то ждать, поэтому отправился на улицу. Через несколько минут увидел знакомую машину, и, не дожидаясь звонка, направился к ней.
Поздоровавшись с другом лично, я начал говорить:
– Я тебе по телефону, конечно, говорил, что тётка объявилась, но это не всё.
Саня вопросительно на меня глянул, и я продолжил рассказ:
– Невропатолог, который осматривал Лизу, сказал, что сама по себе её травма не может привести к потере памяти, скорее всего, был какой–то серьёзный стресс. Из–за этого мозг и заблокировал память, просто травма была вроде как… Толчком. А так получается, что защита сработала, – я пытался объяснить всё как можно проще, ведь Саня–то медиком не был.
– Понятно. Дальше что? – уставился на меня он.
– Возможно, тебе покажется это бредом…
– О, поверь! Я это слышу каждый божий день, можно уже книги начинать писать, – усмехнулся он.
– Лизе приснился сон с Еленой Алексеевной в главной роли. Ещё до того, как сама эта Елена Алексеевна объявилась. Судя по тому, что во все на Лизе была та же одежда, в которой её доставили к нам, это произошло непосредственно перед тем, как она оказалась в парке. И вот Елена Алексеевна там Лизу успокаивала, а сама Лиза её боялась до чёртиков, будто бы что–то ужасное узнала… В общем, мне это кажется странным, но это ведь был просто сон, – попытался рассказать я.
– Ты сам–то с этой тёткой не разговаривал? – спросил Саня, к счастью, серьёзно воспринимая мои слова.
– Конечно. Она мне рассказала, что Лизина мама умерла, когда той было четыре года, но не может же история такой давности травмировать её до такой степени, – рассуждал я вслух.
– Мне у неё конкретно надо что–то узнать? И, вообще, тебе–то это зачем всё надо? – спросил он, насмешливо прищурившись.
– Мутная эта Елена. И если этот сон был предупреждением, то страшно представить, что будет с Лизой, когда она всё вспомнит… Как он с этим все одна справится? – сказал я серьёзно, не обращая внимания на намёки друга.
– М–да, – проникся Саня. – Тогда я завтра опрошу эту тётку, а потом мы с тобой встретимся и решил, что с этим дальше делать.
– Спасибо, – поблагодарил я друга, пожал ему руку и вышел из машины, чтобы вернуться обратно в больницу.
На деле моя смена давно закончилась, просто я хотел лично проследить за выпиской Лизы, а потом и с Саней вот встретился. Теперь всякая работоспособность меня покинула.
Немного подумав, я решил забрать машину со стоянки и съездить к родителям, пока они сами ко мне не приехали. Уже несколько недель я прикрываюсь работой и занятостью, но лучше самому показаться им на глаза и заверить лично, что со мной всё в порядке, пока они не решили сами разузнать, что у меня и как.
Мама итак считает, что из–за моего противного характера, который мне достался от отца, я не понимаю, как “надо жить”. Поэтому она за мной “присматривает”. Отец, к счастью, отмалчивается в её присутствии, а я уже давно привык пропускать её нотации мимо ушей. Маман возомнила себя высшим обществом. По образования она была искусствоведом, видимо, картин с древней знатью обсмотрелась. И начала диктовать всем нам то, как себя нужно вести, когда ты такой весь растакой, мне вот Влада, моего старшего брата, вечно ставила в пример. Он бизнесмен, успешный, жена у него умница и красавица, сын прилежный, бла–бла–бла. Сложно представить столько блеска и мишуры даже в новогоднюю ночь. По мнению мамы Влад добился всего, чего должен добиться человек в жизни, а ведь он старше меня всего на четыре года.
Естественно, то, что я стал врачом, ей не нравится. Она вечно говорит, что я ей с детства казался кровожадным, но её “израненному материнскому сердцу” достаточно и того, что я не стал киллером. Но на деле я просто не подчинялся её дурацким правилам. И друзья у меня не те, ибо родители их даже близко не принадлежали к хвалёному высшему обществу, и вот профессия тоже не угодила.
Подъехав к трёхэтажному родительскому особняку, я морально настроился на встречу с предками. Машина отца была во дворе, значит он дома.
Мама нашлась в гостиной. Заметив её, я натянуто улыбнулся и как можно более вежливо произнёс:
– Привет, мам. Как у вас дела? Всё хорошо?
Но глупо было с моей стороны ожидать того, что в этот раз обойдётся без претензий.
– И тебе здравствуй, сын! У нас–то всё в порядке, а ты где пропадаешь? Не звонишь, не пишешь… А теперь как снег на голову явился! А если бы нас дома не было? – начала меня отчитывать она.
– Ну, вы ведь дома, – улыбнулся я. – Правда много работы было, мам, я к вам прямо из больницы.
Мама вздохнула, посмотрела на меня как на самое неразумное существо на свете и спросила:
– Чай будешь?
– Буду, только к отцу схожу, поздороваюсь. Он у себя?
Мама кивнула, и я отправился в кабинет отца. Постучавшись в дверь, я заглянул внутрь:
– Привет, пап, – я зашёл в кабинет и сел в кресло напротив отца.
– Привет, Денис, ты где пропадал? – он нахмурился, снимая очки.
– Работы было много, – повинился я. Случай сложный.
– Что за случай? – отец и правда часто интересовался моей работой, так что я предполагал, что его поверхностное объяснение не устроит. Да и таким образом он пытается выяснить, всё ли у меня в порядке. Если буду “путаться в показаниях” по поводу работы, значит, что–то скрываю. Давно отработанная схема.