Я заберу у тебя сына

Шевченко Юлия

— Я не спал ни с кем, — делает шаг ко мне. — Не строй из себя невинную овечку. Ты тоже виновата в нашем развалившемся браке. Ты думаешь, мне легче стало после твоего ухода? Да хрена-с-два. Я себя в помойку загнал. И если бы не Демид, сдох бы в какой-нибудь подворотне.

Еще шаг. Пячусь назад. Мы словно танцуем вальс. Двигаемся не спеша. Не отрывая пристального взгляда друг от друга. Гипноз глазами. Посторонние звуки исчезают. Мир вокруг куда-то пропадает. Остаемся только мы. Посреди

комнаты. В момент ссоры. Понимая, что разговор не совсем клеится.

— Руслан, — в конечном итоге наши танцы приводят меня к стене. — мы оба стали жертвами одной…

— … ревнивой, эгоистичной твари, — перебивает меня Савельев. — которая затеяла с нами жестокую игру.

— И уже ничего не исправить, — шепчу еле слышно, в миллиметре от его губ. — Прекрати, прошу тебя! — толкаю его в грудь, сокращая между нами расстояние, хотя хочется броситься к нему в объятья.

— Думаешь, я измениться не способен?

— Изменять, — поправляю его. — у тебя лучше выходит.

— Считаешь меня засранцем, причиняющим лишь боль?

— Да, — не раздумывая, глаза в пол опуская.

— Я тебе докажу, что ты глубоко ошибаешься.

Проводит носом по моей щеке и волосам, вдыхает мой запах.

Резко разворачивается и выходит из комнаты. Оставляя меня наедине с моими мыслями. А мое бешено бьющееся сердце, готовое вырваться из груди.

Глава 32

Дарина

— Твою мать! Дарина, проснись наконец-то. Ты так клуб по миру пустишь! — кричит мне вслед какая-то официантка, громко топает и раздраженно фыркает.

Я же ни на что внимания особо не обращаю. Двигаюсь чисто на автомате. Как робот. У которого все из рук валится. В прямом и переносном смысле.

Ольге уже неоднократно все жаловались на мою нерасторопность. Девчонки пытались как-то вывести меня из некого транса, но я все равно отказывалась на что-то реагировать.

Меня все еще потряхивает от недавнего разговора с Русланом.

Все еще в себя прийти не могу после открывшихся откровений.

Мерзкая игра Риты. Увиденная авария Русланом. И мое молчание про беременность. Про аборт.

Все так завертелось, закрутилось. Жизнь перевернулась с ног на голову. Вверх тормашками.

И я даже не знаю, как выпутываться из всей этой трясины, в которой… мы оба оказались.

— Дарина, — ласковая хватка на запястье, отдающая мурашками по всему телу. — Пойдем в мой кабинет.

Похоже Демид не выдержал моего состояния. Спустился вниз, чтобы лично проверить, что со мной не так. Или же к нему также девочки бегали, как и к Ольге.

Готова

поклясться, что многие с облегчением вздохнули, когда Босс меня увел на второй этаж. Ведь от меня сегодня одни проблемы. Работу всем срываю.

— Садись, — выполняю его небольшую просьбу чисто машинально. Как заученную команду. — Ты почему сегодня вышла на работу? Я же давал тебе выходной.

Вроде бы ругает за самодеятельность, но в тоже время проявляет ко мне искреннюю, нежную заботу. От чего сердце чуть ли не останавливается, начиная кровоточить все больше и больше с каждой минутой.

— Я… — сглатываю ком в горле, не смея глаз поднять. — Я не могла дома сидеть. На меня стены давили, — и это истинная правда. — Мама сказала, что я похожа на живой труп. Бледная, осунувшаяся. Даже Денис был от меня в шоке.

Передергивает, когда вспоминаю его лицо утром при виде только что вставшей мамочки. Красные, опухшие глаза от долгих слез в подушку. Бледность. Растрёпанные волосы. Он меня даже Бабой Ягой назвал, а потом умчался в детскую, крича, что мамочку злая ведьма заколдовала.

— Руслан как-то давал о себе знать?

Знаю, что Демиду неприятна эта тема, да я и не рассказала ему ничего о нашем разговоре. Просто попросила дать мне время успокоиться и не давить на меня, а теперь вот в клуб заявилась.

Сижу на его диване. Вся разбитая морально. С трудом слезы в себе удерживаю, чтобы не расплакаться перед ним. Ведь Уваров начнет жалеть, проявлять заботу, сострадание. А я… я его просто обманываю. Во всем.

— Нет.

Обычное слово из трех букв, а мне от этого еще больнее.

Какой-то замкнутый круг. Сплошная неразбериха. Все так завертелось, закрутилось. Причем очень внезапно. Четыре года тишины, а тут… как снежный ком нас всех в итоге накрыл.

Я толком не могу разобраться в собственных чувствах. Эмоции бьют через край.

Руслан. Он… его уход тогда из квартиры все внутри всколыхнул. Как будто ураганом смел. Заставив балансировать где-то на краю. Испытывать то, что давно должно было умереть. Раствориться в воздухе.

— Расскажешь Денису о его папочке?

Поднимаю голову вверх. Смотрю прямо в глаза Демиду. Ожидание того, что там отразится холод и некое ко мне презрение, тут же улетучивается. Он по-прежнему с нежностью и глубокой любовью меня оглядывает.

Чего я не выдерживаю. Начинаю плакать, прикрыв лицо ладошками. Реву, не сдерживаясь. Выплескивая с соленой жидкостью все, что душу мою терзает. Режет острыми клинками. Разрывает мерзкими когтями.

— Я пон… понимаю, что Денис должен… должен узнать про Руслана, — всхлипываю, дышу через раз. — От меня узнать. Чтобы Савельев потом все не испортил.