Я заплатил Гитлеру. Исповедь немецкого магната. 1939-1945
Шрифт:
Распространив войну на запад нападением на маленькие нейтральные страны, беззащитные перед лицом германского колосса, Гитлер открыто опроверг пророчество основателя империи. Немецкий народ не оправдал надежд Бисмарка; не смог укротить своего коня. При Гитлере существование великой Германии снова стало смертельной угрозой жизни свободных народов Европы. Было бы безумием в третий раз затевать столь опасную авантюру.
С какой стороны ни посмотреть, гитлеровский режим, как продемонстрировал самый проницательный аналитик Герман Раушнинг, – не что иное, как нигилизм. За четыре месяца до войны один из личных советников Гитлера, госсекретарь Вильгельм Кепплер, после обеда, данного президентом Рейхсбанка, в моем присутствии сказал: «В наших интересах посеять как можно больше беспорядков в Европе». Как принцип дипломатии,
Однако если задуматься о происшедшем, этот гитлеровский принцип применим ко всей дипломатии режима. С момента своего прихода к власти Гитлер пытался посеять раздор и недоверие между всеми европейскими государствами. Четыре года он заигрывал с Польшей, чтобы облегчить задуманное нападение. Долгое время он успешно обманывал Англию и Францию относительно своих истинных намерений. В первые восемь месяцев войны он пытался рассорить обоих союзников. Аннексировав Австрию, он официально успокоил Чехословакию. Получив с помощью шантажа контроль над Судетской областью, он пообещал уважать независимость оставшейся территории Чехословакии. В предвоенные месяцы и после начала войны гитлеровская Германия объявила себя ярым защитником нейтралитета маленьких стран. Дания, Голландия, Бельгия, Люксембург и Швейцария получили неоднократные заверения и официальные обещания. Чтобы еще больше ввести в заблуждение будущие жертвы, дипломаты рейха обвиняли их в недостаточном соблюдении нейтралитета. Эта вероломная тактика помогла Гитлеру систематично готовиться к агрессии. Он сумел предотвратить создание адекватной линии обороны на западе, что было бы возможно лишь при заключении договора между малыми странами и координации затрат из их скромных средств. Даже смутные планы создания оборонного альянса между Голландией и Бельгией, мелькавшие в разговорах военного командования, нацистские дипломаты считали угрозой рейху!
Мир, который наступит после поражения Гитлера, должен застраховать Европу от возрождения этой нигилистской политики. Страны Западной Европы, большие и малые, имеют право на безопасность. Родившись на берегах Рейна, я считаю, что мой Рейнланд, как часть Западной Европы, должен быть гарантирован от военного или любого другого вторжения. Несмотря на все официальные заверения, Бельгия за последние двадцать пять лет дважды подвергалась нападению, и Франция вторично стала жертвой безжалостной, опустошительной современной войны. Гитлер напал на Францию, невзирая на торжественное обещание, данное министром иностранных дел фон Риббентропом в декабре 1938 года в Париже.
Вскоре после заключения франко-германского договора перед всеми рабочими и служащими заводов Августа Тиссена, отмечавшими двадцатипятилетие работы на предприятиях, основанных моим отцом, я похвалил этот договор в следующих выражениях: «Это день счастья для немецких матерей. Больше не будет войны между Германией и Францией». Все аплодировали. Только несколько делегатов от нацистской партии казались не очень довольными, но они осмотрительно удержались от комментариев. Немцы – мирный народ, но они так и не поняли, что другие народы тоже хотят жить в мире. Пропаганда заставила их поверить, что Франция и Англия планируют напасть на Германию.
Как показано выше, гитлеровский режим попытался внедрить свой нигилизм в души и совесть людей. Глубокая пропасть снова разверзлась между истинной Германией Запада, где «Культуркампф» Бисмарка (его огромную и, возможно, единственную ошибку) никогда полностью не забыли и не простили, и пронизанной воинственным прусским духом Германией Востока. Покушение на свободу вероисповедания и попытка разрушить христианство – формы тотальной войны в духовной сфере. Гитлер хочет уничтожить душу. В настоящий момент католики Запада не могут восстать, но они никогда не забудут поругания своей религии, своих священников и своих самых святых чувств, в особенности во времена скандальных преследований за надуманные преступления перед нравственностью, в которых обвинили католическое духовенство. Никогда не будут наведены мосты через бездну между двумя Германиями.
Необходимо спасти истинную Германию, Германию Запада. Она не должна потерять своей роли в цивилизации, в которую веками вносила
Новый статус Германии будет не просто откатом к прошлому; он не будет означать возврат к некоей германской федерации или Священной Римской империи, состоящей из крохотных княжеств. Для независимости современному государству требуется определенная территория. После «Культуркампф» Бисмарка и антикатолических эксцессов нацистов, поддерживавших прусский порядок, я вижу лишь одно решение и одну гарантию против подобных злоупотреблений, а именно католическая Германия должна быть католической монархией.
Возврат к монархической системе не стал бы попыткой возродить респектабельную историческую традицию.
В период между последней войной и нынешней немецкий народ доказал, что не в состоянии приспособиться к демократическим атрибутам; он не умеет ими пользоваться. Принятая после длинного ряда ошибок Веймарская конституция, модель такого рода, вымостила дорогу авторитарному правительству, которое, в свою очередь, привело к диктатуре. Нельзя забывать, что именно канцлер Брюнинг применил известную статью 48 Веймарской конституции и против своей воли два года правил вразрез с духом той же конституции, более невыполнимой [26] . Возврат к монархии исключил бы необходимость прибегать к таким уловкам в будущем. Возьмем, к примеру, Бельгию. Последние несколько лет этой стране пришлось преодолевать серьезные внутренние трудности. Где была бы Бельгия сейчас без власти короля, олицетворяющего страну и стоящего превыше партий?
26
Статья 48 Веймарской конституции обеспечивала всю исполнительную власть на чрезвычайный период, объявляемый президентом. В такие чрезвычайные периоды правительство могло издавать декреты, впоследствии ратифицируемые рейхстагом. (Примеч. авт.)
Более того, восстановление двух германских монархий, одной на Западе и другой на Востоке, позволило бы каждому из обоих таким образом учрежденных государств развивать собственную политическую «индивидуальность». Западная Германия, столь богатая историческими традициями и столь современная по духу, совершенно естественно вернулась бы к традициям старой Германии в рамках христианства. Лежащая восточнее Пруссия смогла бы снова обрести свой особый характер колониальной территории, установленный бранденбургскими курфюрстами и их преемниками, королями Пруссии. Кто знает? Может быть, освободившись от прежней жажды завоеваний, эта страна смогла бы оказать полезное и пацифистское влияние в Восточной Европе.
В этом предположении нет ничего утопического; оно согласуется с нуждами Европы и нынешними реалиями Германии. Разница между двумя германскими регионами, которые я только что описал, недостаточно сознается за границей. Единение, достигнутое Бисмарком, было актом преднамеренно примененной силы, хотя и одобренным в конце концов народами обеих стран. Вымышленная окончательная унификация Германии, которой Гитлер хвастает как личным достижением, является, как и все действия режима, всего лишь мошенничеством. Старые германские государства в теории исчезли, но на деле они сменились партийными сатрапиями. Гаулейтеры обладают большей властью в своих районах, чем их предшественники, царствующие князья. Оттого, что Австрию называют Остмарк (Восточной маркой) [27] , страна не потеряла своей политической и региональной индивидуальности, а тот факт, что название Баварии «официально» упразднено, не означает исчезновения Баварии.
27
Марка – пограничная или спорная полоса. (Примеч. пер.)