Я здесь живу

Ботева Мария Алексеевна

Лебедем оказалось сразу несколько звёзд. Только стемнело – они сразу проявились, и я смогла их рассмотреть. Их можно было соединить прямыми линиями так, чтобы в небе получился крест. Лёнчик сказал, что это туловище и раскинутые крылья. Совсем не трудно добавить ещё линий, чтобы получился лебедь.

Древние люди были мастера проводить хитрые линии. Это же надо было додуматься, что у Большого и у Малого Ковша есть головы, туловища и лапы. Кто-то первым назвал их Медведицами… И все с ним согласились…

Лёнчик

научил меня по двум Медведицам находить Полярную звезду. А как искать разные другие звёзды, я не запомнила, хотя он тоже объяснял.

Звёзд было бессчётное число. Все вместе они тихо звенели. Хотя, должно быть, это звенела какая-то мелкая ночная живность. Наши земные насекомые пели свою песню.

Лёнчик тыкал в вышину пальцем и говорил, сколько до какой звёзды световых лет и сколько это будет в пересчёте на земные километры. Он называл звёзды по именам – Денеб, Альтаир и ещё много-много названий. У меня голова кругом шла. Я снимала очки, протирала подолом платья, чтобы лучше разглядеть, куда он показывает.

С ума сойти, сколько он всего знал. Сама я только и могла бы сказать, что платье в невесомости не наденешь. А косички стояли бы, как антенны. Да и то это не я первая сказала, это мама…

«Ой, мама!» – подумала я.

– Мама с Костиком, – говорю, – уже, наверно, вернулись. А меня нет!

И мы побежали назад в деревню.

23. Обида

Мама у калитки меня ждала, в темноте.

– Это, – говорит, – что-то новое.

Я не поняла: где – новое? Что?

А мама сразу спрашивает:

– Что же ты не сказала, что хочешь пойти с мальчиком гулять?

А у самой слёзы из глаз.

– Ленка, – говорит, – ты же ещё маленькая девчонка! А уже обманывать умеешь.

Я вконец растерялась:

– Как – обманывать?

Мама в ответ:

– В деревне разве скроешься? Мы с Костей шли по улице – нам человек пять сказали: «Ваша Лена с Лёнчиком в луга пошла!» Что, думаю, за ерунда? Дома Ленка, сейчас я её увижу! Кинулась я во двор, в сад – нет тебя. И Анне Ивановне ничего ты не сказала, молча ушла… С тем Лёнчиком, который бил вас вчера с дружками… Нога у тебя, мол, ещё болит после вчерашнего.

Мама схватила меня за плечи:

– Слушай, ну зачем ты сказала, что нога болит? У меня душа не на месте. Думаю: мало ли что эта тётя Света говорит, а в городе обязательно надо будет к хирургу записаться, рентген сделать. А ты обманула меня! Значит, понимаешь, что гулять с этим мальчиком не нужно? Что я не пустила бы тебя, если бы ты сказала правду… Он же вчера приходил – я и не позвала вас. Иди, говорю, к своим товарищам. А от Кости с Леночкой что тебе нужно, спят они уже…

Костя вскидывается:

– Когда он заходил?

Мама в ответ:

– Да вчера, поздно. Я перед сном вышла на двор – а он стоит

у забора. Вас спрашивает. Я ему говорю: а ты сам-то кто будешь? А он: я, мол, Лёня, Светиков. И нос утирает кулаком. Гляжу на него – грязный, нечёсаный…

И не позвала нас! А мы ведь ещё не спали… Даже не сказала ничего. Пришла со двора – и обниматься с нами. Ах, детки, ах, скоро уже домой…

Костя говорит:

– Мама, ведь это Макар! Ты же сама говорила, что познакомиться с ним хочешь…

А мама в ответ:

– Что за ерунда! Он мне сказал – Лёня Светиков.

И шумно вздыхает:

– Сплошное враньё… Это правда тот Макар… из компьютера?

– Правда, – оба киваем.

Мама говорит, точно оправдываясь:

– А сам и не Макар он оказался, и не товарищ вам. Ещё не известно, что там за семья… Отца нет, а мама… Какая там мама?

Я вспомнила женщину-гору в магазине и отвечаю:

– Нормальная там мама.

А наша мама отмахивается и опять про Лёню начинает:

– Подумать только – ведь про космос что-то такое рассказывал! Мы с папой думаем: какой мальчик хороший! Вот бы Косте, мол, встретиться с таким мальчиком. А они тут дерутся стенка на стенку, с другой деревней. И вам заодно досталось…

Мама мотает головой. Всё, она теперь снова уверена, что нам с Лёней дружить нельзя.

– Не надо вам, – говорит, – таких друзей.

И на меня кивает:

– А эта красотка с ним гулять пошла. Я-то думала, ну ладно у меня сын разгильдяй, а дочка – моя радость, с дочкой никаких проблем я знать не буду. Думала, мы с тобой подружки будем…

И в её голосе я слёзы слышу.

Прошу:

– Мам, послушай меня…

Но мама не хочет меня слушать.

Она говорит:

– Ты так меня обидела, дочка! Я так люблю с вами гулять. И это так редко бывает… Мне хотелось, чтобы и ты, и Костя вместе пошли… Не думала я, что ты можешь так меня обидеть.

24. Кто такой нерд?

Я долго плакала, накрывшись подушкой, и не могла уснуть.

Назавтра проснулась поздно. Окно было раскрыто настежь, и совсем рядом галдели птицы кто во что горазд. И цыплят слышно было, и кур, и воробьёв.

Мама давно ушла в Собакино. Анна Ивановна с Костей успели разлить варенье по банкам. Четыре банки стояли в ряд.

Костя сказал:

– Из-за тебя, Ленка, мама опять велела сидеть в этой ограде!

Но для меня главное было – что мама сердится на меня. И всё остальное было безразлично. В ограде так в ограде. Я только жалела, что Костя из-за меня тоже наказан. Мама бы нипочём не разрешила, чтобы мы гуляли поодиночке. Вдруг кто-то ещё надумает Костю поколотить? Мало ли что кроме Лёни и Шурки с Серёгой мальчишек здесь нет – крошка Макар не считается… А они трое сейчас работают.