Я ждал тебя вечность
Шрифт:
— Она не выдержала. Она работала сегодня до потери сил.
Киран обернулся, заслышав тихий голос экономки, которая неожиданно появилась в комнате. Он почувствовал раздражение — опять она начеку. Чего она боится? Неужели не верит, что он не причинит Эмили зла? Если она, прожив бок о бок с ним тридцать лет, не верит ему, какая надежда остается для него в этом мире? Жить вечность без любви, без настоящих друзей; смотреть, как близкие старятся и умирают, один за другим, бесконечно… Наверное, ему не на что надеяться.
Он вдруг понял, что все еще сжимает в пальцах золотистую прядь
— Мы должны уложить ее в постель. Ей нельзя спать тут всю ночь.
— Я разбужу ее и…
— Нет, — резко возразил он, когда экономка подошла было к креслу. — Не нужно ее будить. Я отнесу ее наверх.
— Но…
— Вам придется мне посветить, — перебил Киран. Ему не нужен был свет, чтобы найти путь вверх по лестнице. Как все ночные хищники, он прекрасно видел в темноте. Но он надеялся, что таким образом успокоит миссис Макбейн. Она составит ему компанию, и приличия не будут нарушены.
После минутного сомнения экономка неохотно кивнула. Взяла свечу со столика возле двери.
Довольный, что настоял на своем, Киран наклонился и осторожно взял Эмили на руки. Какая легкая, деликатная ноша! Теплое дыхание ласкало щеку — она вздохнула во сне. Киран вдохнул ее аромат, и у него защемило в груди. Она пахла цветами и солнечным светом; так благоухала сама жизнь, и в нем шевельнулось желание. Ему захотелось пить эту жизнь, купаться в ней и, возможно, спасти свою душу, которая — он был уверен — погибла без возврата.
Миссис Макбейн красноречиво кашлянула. Вспомнив о ее присутствии, он двинулся вперед с Эмили на руках.
— Я спросила ее, замужем ли она, — сообщила миссис Макбейн, пропуская Кирана вперед. Они вышли из библиотеки и пошли через холл к лестнице.
Ее слова были для Кирана как гром с ясного неба. Ему и в голову не приходило задаваться подобным вопросом. Однако сейчас, когда вопрос все-таки был поставлен, ему вдруг стало не по себе. Действительно, замужем ли она? Девушка в его руках протестующее застонала, и он с ужасом понял, что обнял ее слишком сильно, как ревнивый собственник. Усилием воли он ослабил хватку и спросил:
— Так она замужем?
— Нет.
Новость почему-то обрадовала Кирана, хотя он сам не знал почему. Какая разница, замужем Эмили или нет? Он почти убедил себя, что разницы никакой, но тут миссис Макбейн поправилась:
— Но почти замужем.
— Почти? — эхом переспросил Киран. На сей раз невозможно было отрицать тот факт, что новость его оглушила. Ему совсем не нравилось думать, что она, возможно, принадлежит другому.
— Да, — ответила миссис Макбейн. — Она держала путь в дом графа Синклера, с которым должна была сочетаться браком, да корабль попал в шторм. Таково было желание ее дяди.
Киран взглянул на девушку. Граф Синклер? Его даже передернуло, когда он представил, как престарелый дегенерат ласкает эту молодую плоть. Киран знал этого человека, знал с самого рождения. Синклер был жестоким, бессердечным ребенком и с возрастом не исправился. Старый негодяй уже забил до смерти нескольких жен, но продолжал выискивать новые жертвы. Кирану совсем не понравилась мысль, что хрупкая девушка, лежащая сейчас в его объятиях,
— Сама она этого не хочет, — добавила миссис Макбейн, подхватив грубую материю юбки, чтобы не путалась под ногами, когда они будут подниматься вверх по лестнице. — А теперь ее дядя мертв и некому ее неволить. Но она боится, что ее все-таки принудят к браку, если прознают, что она жива. Ей бы пересидеть где-нибудь некоторое время, чтобы осмотреться да все обдумать. — Киран все еще не мог толком осознать услышанное, когда она добавила: — Надеюсь, милорд, вы не станете возражать, но я сказала ей, что она может задержаться здесь, если хочет.
Киран слышал волнение в ее голосе. Экономка беспокоилась, что, пригласив Эмили пожить в замке, может его рассердить. Несколькими часами раньше он бы, наверное, действительно пришел в ярость. Суета в замке лишила его спокойного сна. Но сейчас, сжимая в руках ее теплое тело, он задумался — откуда эта злость? Пусть замок хоть ненадолго превратится в приятное для жизни место. Он будет наслаждаться чистотой и порядком, вместо того чтобы горевать о том, что все скоро закончится. Кроме того, нельзя, чтобы она стала женой Синклера. Лучше уж он сначала его убьет.
— Вы когда-то сказали, милорд, что мы можем считать замок своим домом, — торопливо продолжала миссис Макбейн. — И… если это был бы мой дом, я бы позволила ей погостить, так что…
— Я больше не лэрд, — мрачно напомнил ей Киран, следуя вверх по лестнице за миссис Макбейн. Больше по поводу действий экономки он ничего не сказал.
Эмили снилось, что ее обнимают сильные, властные руки и в их объятиях ей уютно и покойно, как малому ребенку. Это был из тех редких снов, когда прекрасно сознаешь, что ты спишь. Во сне она видела, что сидит в библиотеке и читает, и в этот момент появляется хозяин замка. Отложив книгу, она вежливо улыбнулась, приветствуя его возвращение. Киран Макей улыбнулся в ответ. Какая нежная у него улыбка! Какой теплый взгляд, устремленный на ее белое платье! Она не успела вымолвить и слова, как он бросился к ней, подхватил на руки и крепко прижал к могучей груди.
— Милорд, то есть сэр! — поправилась она, ахнув от неожиданности. — Это неприлично.
— Не браните меня, моя красавица. Я не могу справиться с собой. Ваша красота, ваш ум и то, как вы устроили мой дом, — все разожгло огонь в моем сердце. Моя голубка, вы именно та женщина, которая мне необходима. Я хочу назвать вас своей женой, уберечь от жадных рук развратного графа Синклера.
— О, милорд, — прошептала Эмили. Ее сердце чуть не разорвалось, когда она выслушала его страстную речь.
— Я больше не лэрд.
Эмили открыла глаза и уставилась на лицо всего в нескольких дюймах от ее собственного. Киран Макей! Он держал ее на руках. Вот только выражение лица было отнюдь не теплым. Его лицо было холодным и суровым, как у мраморной статуи. То есть он мог бы показаться мраморной статуей, если бы был бледен, как в прошлые два раза, когда она его видела. Но сейчас его лицо раскраснелось. Просто пылало! Оставалось лишь надеяться, что не от того, что он нес ее на руках. На руках?