Шрифт:
Я узнаю её шаги
2. Я узнаю её шаги
среди гуляний шумных
заплывших похотью богинь
и юношей безумных
Она, таясь, ступает там,
где прян до исступленья
любви продажной фимиам
в момент совокупленья
И страшно… скопища огней
влекут слепых от Бога
и кто-то в чёрном вместе с ней
смеётся у порога
И снова в городе
на перекрёстке шумном
пропахших похотью богинь
и юношей безумных
Я пришёл из поганого мира
11.Я пришёл из поганого мира
торговать киноварь и шелка,
и гранёные камни Каира,
чистоты между скал родника
Я пришёл отоварить базары
ароматами дальних миров,
выставляя почти что задаром
караваны бесценных даров
Я пришёл в этот город незваным
то ли перс, то ли гунн, то ли грек
торговать чем-то пёстрым и пряным,
тем, чего в этом городе нет
Я не видал песочных стен Каира
38.Я не видал песочных стен Каира,
но слово есть – желанно и хмельно,
как будто танцовщица и вино
и в чаше гроздь янтарного инжира
Должно быть, там всё строится в контрасте,
в палящем зное контуры легки
и знак манящей в сумерки руки
исполнен неги алчной сладострастья
Тот город прян, недвижен и непрочен
и жёлтых стен не тронуть рукавом -
он весь то серебро, то в голубом,
то варварством изысканным порочен
Тысячестенный Вавилон
57. Тысячестенный Вавилон,
плетенье арок и колонн,
громады башен и рядов
и прелесть влажная садов
столицы тёмной и надменной,
царящей надо всей Вселенной
По тесным улочкам народы,
сплетаясь в целое, бредут,
разноязыкие природы,
не прерываясь, торг ведут,
над всем стоит и правит бал
телец откормленный, Ваал
В чертогах – блеск, пиры богаты,
янтарь и яхонты, агаты,
парча и бархат и шафран,
кораллы Полуночных Стран,
а у наложницы искусной
из одеяний – только бусы
И подан знак – внесли жаркое
и вдруг сиянье роковое,
и пясть, чертящая слова,
сперва одно и подле – два -
и гневом Господа сметён
пал, словно не был, Вавилон
Богатый Тир, гнездо пиратов
59. Богатый Тир, гнездо пиратов,
как Вавилон, уже велик,
всё забирающий за плату
вселенский вор и ростовщик
Меняла,
торговец краденым тряпьём,
ему должны уже пол – мира,
тебе же сданные в наём
Кто твой Господь? Какую гору
ты почитаешь средь высот?
Какой пророк угоден вору?
Какой судья устроит сброд?
От всех концов к тебе стремятся
ловцы пороков и химер,
они торопятся, бранятся,
не признают весов и мер
Схватить кусок, насытить чрево,
проснуться жадным и украсть
и не бояться Божья гнева
и в Царство Божия попасть
Семь венков на дочерях
114. Семь венков на дочерях,
семь печатей на дверях,
семь столпов, что держат дом
в стольном городе Содом
Семь паломников у врат,
чтущих чрево и разврат,
с кружкой ходят по дворам
и показывают срам
В потоке мирных сновидений
188.В потоке мирных сновидений
справляет полдень Бухара
Жара, несносная жара,
и всё живое просит тени
Пусть перерыв наступит в беге
времён, печалей и трудов
В прохладе пенистой садов
так хорошо предаться неге
И не смотреть за урожаем,
оставить в праздности гарем -
не волновать себя ничем,
лишь анашой и крепким чаем
Вот персики, кус-кус
и черносливы
261.Вот персики, кус-кус и черносливы,
гранаты в красноватой кожуре
Такого нет, чего бы ни смогли вы
купить в благословенной Бухаре
Черна с отливом мякоть винограда
и не возьмут аскеты мятых дынь
и персам караванщики Багдада,
в запас дадут прозрачнейшей воды
Бродяги, бубенцы чалмы Аллаха,
Начитанностью иблисам равны
и превзойдёт болезни дервиш-знахарь
отваром конопли и белены
Благословенны ж будьте жители и стены
Пророку благодарной Бухары,
где неподвластно прожитое тлену
и не снимают женщины чадры
Дни Вавилона сочтены
375. Дни Вавилона сочтены,
блудницы босы и больны,
как воробьи шныряют воры,
которым нечего украсть,
и псов некормленые своры
грызутся с кормленными всласть
Весь город – рвань конца времён,