Я живу!
Шрифт:
Слёзы детские, они же ненадолго,
Быстро высохнут от несерьёзных бед.
Только – эти оказались слишком горьки.
Всё не сохнут, через тридцать лет.
Памяти поэта…
Утро серое, двадцать восьмого,
В январе невесомый снег,
Тихо падает на светофоры,
На Ваганьково, на душу мне.
И всего – перейти дорогу,
Вечной спешкою пренебречь,
Чтоб успеть постоять
Помянуть, да свечу зажечь.
Навсегда опоздала, знаю.
И от этого тяжело...
Наклоняюсь и снег сметаю,
Я с портрета его под стеклом.
И никто участь не переменит.
Снова я прихожу сюда,
Вспоминать, да и просто верить,
В то, что силу имеют слова...
– 15 -
Посвящаем Владимиру Высоцкому___________________
Утро серое двадцать восьмого,
Января – ХХI век...
И рябина подарки-гроздья,
протянула в руках тебе...
Балакин Степан
Высоцкому – 70
Мастер масок для массовок,
Где любой статист – герой,
Он лепил, играл и снова
Сам себя сжигал игрой!
Каждый раз сгорал до пепла,
Сердцем каждому открыт.
Не охрипла, но окрепла
Глотка, певшая навзрыд.
Голос был его лишь рупор,
Убедительно силён.
Только сам певец был хрупок,
Был недолговечен он.
Больше четверти столетья
Пролетело с той поры,
Но статисты, хоть проверьте,
Не выходят из игры.
Все, кого придумал Мастер,
С нами за него живут.
Маски самой разной масти –
Все мы рядом, все мы тут!
–
16 -
_______________________________ Книга II «Я живу!»
Реквием – 1980
Этой ночью узнал я печальную весть.
«Голоса» передали, что умер Высоцкий.
Плачь, Россия! В домах зеркала занавесь.
Он из тех, кто взлетел над тобою высоко!
За хрипящим надрывом звенела душа.
А за каждою песнею – судьбы людские.
Как мужик, он работал. Как поэт - ощущал.
И упал на бегу, в небо руки раскинув.
Да, Россия, прекрасны поэты твои!
Но как мало, как трудно живётся
И звезда, как свеча, в изголовье стоит.
И нависла над гробом рука с пятаками.
Погодите поэту глаза закрывать!
Пусть он взглядом прощальным
всю землю окинет,
За которую всё же не жаль умирать,
Коль поют и слагают здесь песни такие!
Больной эпохи, обнажённый нерв
Больной эпохи, обнажённый нерв,
Кричит поэт – ему всего больнее!
Он вместе с нею умирает, с нею!
И смерть поэта – то эпохи смерть!
Он, уходя, твердит на перекрёстках
О том, как тёмен путь людских судеб.
И в сумерках он кажется подростком,
Отверженным, уставшим от судей.
– 17 -
Посвящаем Владимиру Высоцкому___________________
А судят те его, кому не больно,
Кто сыт и глух, кто никогда не пел...
…Эпоха умерла. С неё довольно.
Поэт её оставить не посмел!
Басков Владимир
Высоцкий над Рейном
На столе вычисленья, расчёты
И гора очень нужных бумаг.
На окне непогоды разводы,
На душе неуютно, «не так»...
Целый месяц в долине над Рейном
Грозы крутят дождей пелену
И работа тихим надрывом
Держит накрепко словно в плену!..
И тогда кто-то «ставит» поэта,
Показавшего жизнь без прикрас,
Чья душа была словно раздета,
Вся была нараспашку для нас!
И, тот час, тишину разгоняет,
Разрывая тоски марафон
И надежду с колен поднимает
Хрипловатый его баритон!..
–
18 -
_______________________________ Книга II «Я живу!»
Бахадори Наталья
Разговор с Высоцким, много лет спустя
«Но...не правда ли, зло называется злом
Даже там – в добром будущем вашем?»
В. С. Высоцкий
Нет, Володя, всё не так у нас…
Бородатый – в юбочке на сцене.
Чувства на продаже, на арене.
Наши рты открыты в крике «фас».
И легенды наши о былом,