Я жизнью жил пьянящей и прекрасной…

Ремарк Эрих Мария

Дель-Валле-драйв, 6259

Лос-Анджелес, 48

Калифорния

Дорогой господин доктор Гуггенхайм!

В середине ноября я написал Вам письмо, которое, как выяснилось через несколько дней, оказалось излишним, и поэтому не было отправлено.

Между тем дело с Шерцем обернулось так, как я и предполагал. Согласно Вашему желанию я предоставил Вам полную свободу рук в переговорах и не вмешивался в них, хотя и не всегда считал верными способы, какими Вы их вели.

Вы пытались добром чего-то добиться от Шерца, однако этот подход медленно, но верно довел нас до роли нищих просителей, которым он в своем последнем письме высокомерно посоветовал проваливать

ко всем чертям.

Тон Ваших писем относительно Шерца никогда мне не нравился; даже в последнем Вы льстиво подчеркиваете значимость его самого и его издательства и просите его о маленьких финансовых уступках. Само собой разумеется, что при таком самоуничижении и объявлении о готовности к уступкам, хотя сам Шерц о них даже не помышлял, ситуация и вовсе становится необратимой; дело выглядит так, словно мы – злостные нарушители договора, которых Шерц справедливо поставил на место.

Нам надо было с самого начала настаивать на наших правах и грозить ему судебным иском. Судебное разбирательство, без сомнения, было бы для Шерца большей неприятностью, чем для нас. Теперь же мы должны либо со стыдом отступить, либо выдвинуть иск, ибо тот обмен письмами, который между нами состоялся, не может иметь разумного продолжения. Сам иск чреват осложнениями, ибо Шерц из Ваших писем – не знаю, на законном ли основании, – сделал вывод о том, что мы хотим отступить от условий договора. Он поспешил подтвердить этот вывод и прислал мне назад рукопись. Мне тяжело заново просматривать все Ваши письма и ответы на них Шерца. Кроме того, это занятие было бы просто бесцельным, так как надо нанимать швейцарского адвоката, чтобы оценить, сколько мы уже потеряли.

В любом случае я прошу Вас пока не писать Шерцу, так как после моего к нему письма в высшей степени возможно изменение нашего образа действий. Кроме того, после этой переписки мне теперь надо знать, какими правовыми возможностями я обладаю.

Из чисто личных побуждений я бы очень хотел дать понять Шерцу, что это он много лет бегал за мной со своим договором, что с меня довольно обвинений в обмане и что я считаю самым простым и естественным выходом возбудить процесс в связи с ситуацией, интересующей бесчисленных писателей. Что же касается его «рекламации», равно как и условий, согласно которым приходится покупать кота в мешке, то я бы приветствовал открытое решение, позволяющее получить восторженные суждения других издателей об этой книге. Одновременно мне хотелось бы сообщить ему, что ему не нужно хранить мертвое молчание по поводу своей позиции, что, напротив, мои различные издатели, с которыми я поделился сутью дела и которым я предъявил некоторые письма Шерца (как и он поступил с моей книгой, показав ее своим знакомым), настоятельно просили меня предоставить им эти письма как орудие контрпропаганды в мою пользу. Именно последний пункт показывает мне, что мы должны были прежде всего подчеркнуть. Для Шерца это было бы тем более неприятно, потому что он выступил бы в роли пугала и нарушителя договора. К сожалению, и по вполне понятным причинам, Вы придерживались точки зрения, что всю эту историю не следовало предавать огласке из опасения повредить книге. Я в это нисколько не верю. Если хотите, мы можем подождать до ее выхода в Америке. Если реакция будет положительной, то это даст нам еще больше материала против Шерца.

Я понимаю, что все это может кончиться ничем. Но сейчас мною, помимо всего прочего, движет личная гордость – я не хочу ничем быть обязанным Шерцу, который боится за свои деньги. Прошу Вас, сообщите мне, в чем, на Ваш взгляд, заключается юридическая проблема, и, если правовое положение неопределенное, я все же, несмотря на это, выскажу Шерцу свое мнение.

Заботиться о книге в настоящий момент уже поздно, и, в противоположность Вам, я не сторонник того, чтобы заваливать Германию моими книгами. Я считаю правильным спокойно продолжать переговоры с другими издателями, а тем временем позаботиться о продаже прав на «Триумфальную арку». Если весной выйдет новое издание этой книги, то у нас будет достаточно времени для подготовки второго издания к осени. Трудность заключается лишь в том, что и у Шерца есть на это договор. Если мы оспорим договор на новую книгу, то не сможем продавать «Триумфальную арку» на стороне; к тому

же он уже заявил, что готов взять на себя распространение книги. Все, что мы теперь можем, на мой взгляд, сделать, это пригрозить ему иском и публичным выходом из договора, чтобы принудить его наконец к уступкам. Этим была бы обеспечена продажа «Возлюби ближнего своего» и улучшение условий на «Триумфальную арку». Не сделав этого, мы упустили очень важные месяцы, и теперь наше положение хуже, чем в самом начале. С Вашей стороны тоже уже мало что можно сделать. Мне придется начать все дело сначала, но стоит ли это делать – совершенно иной вопрос.

Большое расстояние, отделяющее нас друг от друга, делает это предприятие весьма хлопотным, как и тот факт, что мы можем общаться только письмами. Я, например, чувствую, что Вы воспримете это письмо как указание, каковым оно не является. Это всего лишь мое мнение, но в письме оно выглядит более сурово, чем при встрече. Я никоим образом не хочу умалить Ваш труд, но то, что можно обговорить в личной беседе за пять минут, в письмах занимает несколько недель, и даже в этом случае решение часто оказывается недостаточным.

Еще раз хочу подытожить мои пожелания. Мне бы хотелось, если это окажется возможным, так продавать мои книги, чтобы я получал за них швейцарские франки. Мне не так интересно получать доллары. Есть альтернатива получать марки как промежуточную валюту и продавать их здесь, меняя на франки, но, как я вижу из газет, такой обмен чреват ежедневными финансовыми потерями. Кроме того, в отличие от Вас, я не придерживаюсь того мнения, что в моих интересах иметь дело с возможно большим числом издателей. Если мы находим хорошего издателя, то он с большим интересом будет работать со мной, потому что в этом случае он получит и мои следующие книги. Я вижу это на примере многих других издателей. Немцы не могут позволить себе такого разнообразия. Вы приводите в качестве обоснования конкуренцию, но она выполняет стимулирующую роль недолго. Далее я бы не хотел, чтобы мои книги появлялись на рынке все сразу. Подготовка новой книги занимает, по меньшей мере, два, а то и три года. Поэтому мне думается, что книги надо выпускать в продажу постепенно, малыми, так сказать, порциями, чтобы не было перенасыщения. Публика, которая каждые несколько месяцев видит мою новую книгу, держит меня за плодовитого писателя и не думает о том, что за этим стоит.

Это письмо вышло почти таким же длинным, как по обыкновению Ваши. Кстати, это единственный пункт, в котором я солидарен с Шерцем – Вы страстный любитель длинных писем.

Если будет возможность, пришлите мне письма Шерца, которые я отправлял Вам, их, действительно, можно использовать как орудие пропаганды в мою пользу.

Насколько я слышал, Вы еще не получили экземпляр «Галлея». Вместо него Вам пришлют первый экземпляр книги. Рукопись Вашему секретарю я еще не выслал. Надеюсь, что я раньше буду в Германии и привезу его с собой. Я все еще здесь и не имею ни малейшего желания туда ехать. Так как я не хотел бы, чтобы книга вышла раньше осени (появятся иностранные издания, а это обеспечит нам более прочные позиции), то времени у нас еще предостаточно.

Прошу Вас, вышлите мне копии договоров в Дешем. Что-то я никак не могу найти их у себя.

Слава богу, наконец-то этот образец эпистолярного жанра подходит к концу. Примите это письмо за то, чем оно в действительности и является – дружеским обменом мнениями. Я же знаю, что Вы всегда искренне отстаиваете мои интересы.

Мои наилучшие пожелания на Рождество и Новый год, до скорого свидания и сердечное спасибо за Вашу работу.

С горячим приветом, неизменно

Ваш

Эрих Мария Ремарк.

P.S.

Недавно я получил из Франкфурта-на-Майне известие от студии «Константин-филм» о том, что в марте на экраны выйдет «Триумфальная арка» и некоторые люди хотят сделать ему рекламу с помощью книготорговцев, издателей и т. д. Они думают напечатать книгу в иллюстрированных немецких журналах, сопроводив публикацию кадрами из фильма, для чего, естественно, потребуется наше разрешение. Одно это сделало бы весьма желательным, чтобы книга к этому времени уже обрела своего издателя. Кроме того, есть люди, которые хотели бы поставить радиоспектакль по книге продолжительностью пятьдесят минут.