Я знаю – ты мой!
Шрифт:
– Им оказался подданный императора?
– Верно. Только любовь была односторонней. Тилья не видела, была ослеплена чувством, да видели сестры, но отговорить
– Какой ужас…
– Одно хорошо, Алиса. Как бы цинично это ни звучало, первая близость была с любимым, и ночь нежной, иначе…
Я поняла, о чем говорит Талана. Сложно не понять: Зейн – красноречивый подлец.
И нет, мне не стыдно так о нем думать.
– Не буду вдаваться в подробности, что, где и как, ты и сама по допросам знать должна, но… Ведьм схватили у телепорта, свобода была близка, да не успели.
Значит, вот как они попались.
– К сожалению, к тому времени, как Тилья вернулась на острова, она была похожа на ребенка.
–
– В прямом. Случившееся сильно сказалось на ее психике, но, если быть до конца откровенной, больше вреда принесли менталисты. Что они делали, какую установку давали ее мозгу, не ведаю, но практически все она совершала добровольно. Если так можно сказать. А потом и допрос…
– Мне, конечно, жалко Тилью, но ее сестер жаль больше. Они всем пожертвовали ради ее жизни и свободы, а она отвернулась от них.
– С одной стороны, ты права, – не стала спорить Талана, – а с другой… Представь, Алиса: молодая ведьма вернулась с разумом ребенка. Нам потребовался не год и не два, чтобы вернуть ее хотя бы примерно к тому, что было… Естественно, правду от нее скрывали, чтобы не навредить еще больше, тем более император подписал приговор. О том, что палач сохранил жизнь одной из преступниц, мы узнали, когда Сицилле исполнилось десять.
Конец ознакомительного фрагмента.